Автопортрет художника (сборник)
Шрифт:
– Нет, не так! КУСАЙ!!!
Я решился и сжал челюсти. Давление было, скажу я вам, не меньших атмосфер, чем в пасти бультерьера. И чтобы вы думали? Сука блаженно застонала. Ага! Так она извращенка! Так ты извращенка, мать твою?! Я так обрадовался, что нанес ей серию мощных укусов прямо в огромные соски.
– Да, да, так…
Через полчаса она вся взмокла. В смысле, не только пизда. Но и все тело. Она просто вспотела. Но трахнуть себя не дала. Сейчас, вспоминая это, я смущен и задумчив.
– Не все сразу, не сразу, – бормотала она.
Пришлось ограничиться сиськами.
Сука кончила девять раз.
ххх
– И я попросила, чтобы они тебя не трогали!
Ладони у меня вспотели, но об майку я их не вытирал. Дурной тон, знаете ли. Только что я попробовал поднять Стеллу на руки, но, естественно (я же говорил – разница в весе) , уронил. Чтобы все это выглядело прилично, уронил я ее в кусты, и сам туда повалился. На нее. Тут-то она мне и говорит:
– Есть здесь на турбазе один пацанчик (о, блядь, как же я ненавижу ваш птичий язык!) , и я ему, кажется, нравилась, и вот раз мы с тобой, я решила, чтобы он со своими пацанчиками тебе ничего не сделал, поговорить с ним, и попросить, чтобы они тебе ничего не делали, и…
– Эй, эй, эй! Стоп. Они что-то собирались делать? – спрашиваю я ее.
– Ну, я так думаю, так же всегда бывает, когда тебе нравится какая-то девушка, а другой паца…
– То есть, – мать вашу, я призадумался, – у него, может, и в мыслях-то ничего дурного не было, а тут подходишь ты, и прямым текстом говоришь ему: надо бы моему парню врезать, да ты уж этого не делай!
– Ты что, боишься?
– Боюсь?! – заорал я с испугу. – Да клал я на него! Срал я на этого придурка! Да я таких десятками в гроб укладываю! Срал я на него и на его сраную банду!
Встав, и отряхнувшись, я увидел у самого куста его и его сраную банду.
Слава Богу, вокруг было полно взрослых.
ххх
– Идем на дискотеку! – она прихорашивалась у зеркала.
– Что-то не хочется, – я лежал на кровати.
Мы еще не потрахались. Но должны были. Родители должны были приехать на следующий день. Я был зол на нее из-за того, что эта манда нашла приключений на мою задницу, но не собирался отступаться, пока не суну ей между ног. Не собирался. День был, как назло, чудесный. Как я люблю: чуть пасмурный, с ветром. Тополя гнулись, мы отмахивались на скамейке от налетевшего песка.
– Вечером перепихнемся, – сказала она.
Я ничего не сказал, но мои яйца исполнили румбу. Вселенной не было: была скамейка, был я, Стелла, ее тягучая фраза со словом «перепихнемся» и мои яйца, мои дорогие, обожаемые яйца, мои маленький друзья – яйца, которые исполнили в невесомой Вселенной румбу, будучи подвешены к центру Вселенной – ко мне.
И до вечера мы лизались в ее комнатушке. А вот сейчас ей приспичило на дискотеку. Но пойти надо было, иначе сука бы решила, что я струсил.
Естественно, я струсил.
– Может, здесь посидим? – я попытался в последний раз.
– Хочу танцевать.
– Ну, ладно.
ххх
– Быстрее!
Мы помчались до конца аллеи. Оттуда до корпуса было рукой подать. Вдалеке слышались ругань и топот. Это неудавшийся дружок моей дорогой Стелуцы, в сопровождении десятка приятелей, стремился нас догнать. С дискотеки мы сбежали через минуту после того, как пришли. Едва я успел пригласить ее на медленный танец, она заметила что-то, и потащила меня от площадки.
– Ну, и зачем нам эти неприятности на нашу-то задницы, а?! Сидели бы в комнате!
К счастью, мы добрались до комнаты раньше, чем они. В дверь ребятишки ломиться не стали: на первом этаже сидели дежурные. Но, выйдя на балкон покурить, я увидел их стоящими внизу.
– Поссать на вас, что ли? – спросил я.
– Утром все равно выйдешь, – улыбнулся один из них, самый здоровый.
– Меня зовут Джейн Эйр. Я подумаю об этом завтра.
Закрыв дверь на балкон, я подхватил ее на руки, снова не удержал, и мы упали. До полуночи я кусал ей сиськи. Потом она решилась снять трусы, и мы поебались. Один раз я трахнул ее в подмышку. Там было столько волосни и пота, что большого отличия от мохнатки я не нашел.
К утру я чудом смылся на соседний балкон, и ушел с турбазы «Дойна» навсегда.
ххх
Но Стеллу, Стеллу я еще раз увидел. Она пришла к колледжу, когда мы, – стая банальных молодых самцов с вечно мокрыми концами, – пили пиво на скамейке и ждали результатов экзаменов. Помню, я несколько смутился, и представил ее всем, как свою двоюродную сестру.
– Познакомься, двоюродная сестра, Стелла.
– Познакомься, двоюродная…
– Познакомься…
Все шло отлично, пока я не представил ее своему брату:
– Познакомься, твоя двоюродная сестра Сте…
Из сочувствия никто не засмеялся. Мы отошли.
– Ты меня разлюбил? – спросила она.
– Да нет, что ты. Экзамены, дела.
Говорить нам было не о чем. О, это сейчас бы я говорил, говорил, говорил. Тогда опыта разговоров у меня не было. Совсем. И я, кажется, еще испытывал чувство неловкости.