Автора пристрелить!
Шрифт:
Историю не обманешь
Надвигалась ночь, но Рынде не спасалось. Он решил сделать не очень большой, но обязательный перерыв в работе над романом. Но собрался с пользой для дела отдохнуть от писанины, то есть войти в интернет и ещё раз перечитать кое-что из истории того времени… Конечно, то, что касалось, конкретно, истории Дальнего Востока России того времени. Что-то важное писатель-либерал не понимал, или попросту был к этому не готов.
В соседней комнате, в спальне, посапывала его несравненная супруга и одновременно полячка Ренальда Вацславовна. Но посапывала так, что ощутимо дрожали оконные стёкла у рам, а
За стеной откровенно и безудержно, используя ненормативную лексику, ругался пожилой сосед:
– Почему вы, американские подстилки, каждую ночь включаете дрель?! До каких же пор, вы будете хулиганить, дети обезьян?
– Сам ты… русский мужик! – Достойно ответил Рында.– Вот придут наши… из Америки, так тебя быстро в индейца или негра обратят!
Разговор их резко завершился по той причине, что его Ренальда перестала издавать громоподобные звуки.
Включив компьютер, Рында принялся ещё раз перечитывать всё то, что могло представлять для него интерес… А могло и не представлять.
Писателя-либерала раздражали и приводили в ярость утверждения некоторых историков. Один из них на своём сайте призывал понять метущееся настроение российских дальневосточных анархистов того времени. Исследователь из виртуального пространства утверждал, что ими руководило страстное желание, во всяком случае, многих из них отдать свою жизнь за свободу своей страны и народа. Странно и дико! Но как за это можно отдавать жизнь? Бобу это было совершенно не понятно.
Он допускал, что можно рискнуть, конечно, но только в том случае, если на горизонте маячит большой доход, огромные «баксы». Тогда понятно – пан или пропал. Он с улыбкой вспомнил своего папу-интернационалиста Бориса Зиновьевича, который говорил, что в Польше тот пан, у кого больше… Разумеется, то была совдеповская шутка доброго и улыбчивого директора одного из продовольственных магазинов.
Но Рында волевым решением заставил себя прекратить никчемные воспоминания и вернуться к изучению некоторых исторических фактов. Неважно, как их трактуют квасные патриоты. Он подаст их в своём романе в таком виде, в каком это требуется свободному проамериканскому и прозападному миру.
Бесспорно, ситуацию, которая сложилась в России Дальней почти сразу же после Октябрьского переворота 1917 года, не очень приятная. В частности, для жителей огромной и, как всегда, бесхозной страны. Если сказать, что картина вырисовывалась сложная, это значит, что ни сказать ничего. В январе 1918 года власть перешла в руки Советов в Николаевске-на-Амуре и по всему российскому Сахалину.
Состав таких Советов здесь, на Дальнем Востоке, состоял из рабочих, крестьянских, солдатских и офицерских депутатов. Они буквально за несколько месяцев распространили свою власть и на Николаевск, и на Сахалин. Большинство в Советах составляли большевики, но входили в их состав меньшевики, эсеры, максималисты, анархисты и беспартийные. Мало-помалу, но жизнь, как бы, налаживалась. Велось даже строительство, проводились культурные мероприятия, концерты, лотереи, выставки… Да какие там культурные мероприятия! Все поголовно жрали водку – и бедные, и богатые. «Вот в этом их единство,– злорадно подумал Рында.– Это объединяет русопятов».
Писатель-либерал был категорически не согласен с утверждением историка. Тот прямо и нагло писал на своём сайте: «Если вдруг российскому мужику становиться хорошо даже при власти, о которой он мало что знает и ведает, то кому-то, за «бугром», делается от этого плохо. Аппетит пропадает, артериальное давление – то вверх, а то и вниз… вплоть до расстройства желудка. Проверено, испытано, пережито… А сколько ещё «подарков», даже «сюрпризов» готовится там, за океаном, для России, одному Бесу и ведомо.
Вот такие они, русские, злые и не понимают, что счастье их заключается в том, чтобы над ними стояла настоящая крепкая власть, опытная, заокеанская… А те, российские мужики, бабы да их выродки, дети, получается, всегда будут иметь от дяди Сэма кусок хлеба и стакан водки. Конечно же, речь идёт о выживших. Далеко не всем импортная власть даст такую возможность.
Но в интернете сразу же нашлось несколько деятелей, которые на протесты Рынды прямо ему написали, что он не прав. Прав, не в очень уважительной культурной форме и манере, а в традиционной, русской. Роберту Борисовичу, в силу своей собачей позиции и уровня мышления, трудно было понять и поверить в то, что англосаксы, в основном, не очень замечательные люди. Эта тема – предмет всякого рода и вида дискуссий. Американского народа подобная критика не касается, тут возникают вопросы в правящей верхушке. А там, среди рулевых, за редчайшим исключением «простых» людей не наблюдается. Изысканная демократия, которой ныне подражают и современные российские «князья» да «бояре».
Получается, что заминировали они всё полезное пространство вокруг себя, будто решили навеки остаться там, где никогда и ничего не громыхнёт. При такой чёткой дальновидности и расчётливости наблюдается полнейшая глупость. Не понимают разбойники, что российский народ периодически, исторически напоминает всякого рода царям о своём существовании, тут ничего не попишешь. Против того, что было на самом деле было, есть и будет, никак не попрёшь.
Именно, в основном, по причине мировой тоски «добрых» соседей и другим меркантильным причинам в апреле 1918 года в порту Владивостока началась высадка японских военных интервентов. Разве ж они были только из одной лишь Страны Восходящего Солнца? Увы, сюда прибыли крупные милитаристские соединения из США, Франции и других стран.
Началось повальное истребление местного населения и грабёж. Материальные и художественные ценности уже на третий день после начала иностранной интервенции стали вывозиться за границу. Вот тут-то подняли голову недобитые белогвардейцы и те, кто не понял и не желал понять новых веяний.
Может быть, народу всякие и разные перевороты и не нужны были, но ведь и монаршая власть себя не с лучшей стороны показала. Не только глупо, но и пошло смотрятся те историки, которые публично и навязчиво стонут по рухнувшему «дому Романовых». У них навязчивая и… заказная тема. А России от таких причитаний нелегче. Так вот и пришлось ей тогда, вместе со своим народом, широко шагнуть, как обычно, из огня да в полымя.
Но было то, что было. Как говорится, из песни слов не выкинешь. Во времена оккупации, наглой интервенции России Дальней, надо сказать, и большевики тоже не очень хорошо себя вели с местным населением. Хватало убийств, насилия, разбоя… Именно те господа (да и товарищи), кто сейчас ополчился против анархистов, скромно умалчивает о том, что не они, а именно, «чистые ленинцы» ничем не гнушались. Они вели себя на российских дальневосточных землях, примерно так же, как и оккупанты. Всё можно. Ведь Дальний Восток, считай, колония, сначала царская, а теперь вот и… новых бояр да господ.