Автора пристрелить!
Шрифт:
Но на этом дело не завершилось. Они дотащили его до железных ворот и выпихнули его ногами тута… в свободный американский мир, в многомиллионое число обездоленных, нищих и бродяг.
Первый охранник, мгновенно вытащил из кобуры, висящей на его заметной филейной части тела, ниже спины, короче, на заднице пистолет системы «Смит и Виссон» и тщательно прицелился в лоб Рынде. Явно, не шутил. Тут было разрешено стрелять не только во всех подозрительных граждан, но, буквально, в того, в кого пожелается.
Роберт плотно зажмурил глаза, одни из которых можно было и не зажмуривать, и мгновенно оказался за своим рабочим столом, перед компьютером.
Настроение писателя было подавленным. Он сидел перед монитором в пиджаке с оторванными рукавами и плакал. Какая несправедливость! Какое неуважение к автору и пренебрежение к нему со стороны им же придуманных героев! От нормальных людей, конкретно, от американцев он такого не ожидал. Он ведь их любил, везде всегда и всюду. Наверное, даже больше, чем братец Кролик морковку из оригинальных сказок Дядюшки Римуса. В конце концов, в душе он их понял и простил. Ведь они же – американцы.
Ренальда, как могла, пожалела и приласкала своего незадачливого мужа и даже рекомендовала больше не писать романов на историческую тему. А если и писать, то не углубляться в то, что сам лично, как бы, создаёт.
Создатель будущего шедевра, закусив губы и прижимая вымоченный в бодяке носовой платок на распухшем, сине-зелёном веке правого глаза.
Он поклялся своей несравненной Ренальде, что будет писать непосредственно и конкретно об анархистах, искателях несметных сокровищ. При этом постарается наблюдать за всем происходящим со стороны. Так правильней и безопасней.
Успокоившийся Рында нашёл в себе силы перечитать всё то, что написал. Признаться, получилась какая-то чушь, причём, с его личным участием. Но духом он не падал. Главное создать в книге основу, а всё остальное быстро и умело можно как следует подправить, привести в порядок с учётом прозападных и заокеанских демократических… веяний.
Однако же, принципиальный и отважный Роберт Борисович, всё-таки решил описать один из случаев конкретного участия американцев в боевых действиях. А уж потом перейти и к японцам. Они тут немало уничтожили россиян. Настоящие самураи…
События в Степановке
Разумеется, Боб не стал дожидаться, когда его благоверная жена, пришьёт оторванные рукава к пиджаку. Надевать, в целях бережливого отношения к вещам, что свойственно представителям не столько жителей Северной Америки, сколько целого ряда Западной Европы. Польша, разумеется, не исключение. Весьма и весьма яблочная страна, от которых ещё ожидается множество вариантов международного раздора.
А если это и не так, то будучи рачительным, на сей раз решил сесть за написание продолжения романа, надев на себя халат с сине-жёотую полоску, и тапочки. Что касается, то, к счастью, у Рынды имелся их довольно большой запас.
Он решил описать по своему, со своей точки зрения. События, которые происходили в восемнадцатом году в Приморском селе Степановка. Благоразумный и старательный Боб так сразу же и написал: «Огромный отряд красных бандитов решил устроить засаду группе, почти не вооруженных американцев и японцев. А ведь они пришли в село с мирными и благими намерениями. Воины США и Японии решили объяснить местному населению, в чём преимущество истинной демократии перед дикими нравами».
Лицо Роберта Борисовича расплылось в улыбке. Он нашёл правильный и… навязчивый ход и ключ к дальнейшему повествованию. Рында ведь был настоящим либералом, потому, при желании, всегда, даже и бездоказательно, объявлял "чёрное» «белым» и… наоборот. Он так видел, он так желал, он так хотел… При этом заставлял, чтобы все читали и думали именно так, как хотел он и его соратники, точнее, подельники.
Но что-то хрустнуло у него в районе, скорей всего, поломанных ребёр. Рында ойкнул и… оказался в том самом селе под названием Степановка.
Он очутился, как раз, среди тех многочисленных вооружённых людей, которые находились в засаде, окружив плотным кольцом село. Роберт Борисович, оказывается, был прав. Но вот же она засада… Подлая, наглая, бесчеловечная…
У него достаточно мужества и принципиальности. Именно он – автор данного повествования. Если не всё, то очень многое в его руках. Остановить, конечно же, сам процесс и проявление злодейства Рында не сможет, потому что оно исторически произошло, но пристыдить он негодяев вправе. Да и чего тут опасаться. Ведь конкретных лиц нет, сплошь только выдуманные им лично, прототипов негодяев, которые носили конкретные имена и фамилии.
Рында уж было собраться встать в полный рост и громко объявить, что он всё видит и знает, и отобразит происходящее в таком виде, как есть. Но вовремя заметил, что за поваленными брёвнами, в ямах не советские партизаны, а японские и американские солдаты. Это показалось ему весьма странным.
Впрочем, нет. Рында взял себя в руки и начал мыслить и рассуждать «здраво». По сути, ничего страшного и странного не происходило. Это чётко организованная засада, тактическое действие, направленное против красных и разного рода бандитов.
На всякий случай, Боб отполз подальше, в сторону, от скопления «освободителей» дальневосточной российской земли от её жителей, от здешнего народа. Ведь не мог же современный либерал назвать такие действия интервенцией или оккупацией. Он даже не мог предполагать, что произойдёт именно сейчас. Конечно же, он был знаком с утверждениями некоторых историков, но поверить такому был просто не в состоянии.
Американцы и японцы из засады спокойно наблюдали за тем, как немногочисленный партизанский отряд, кстати состоящий даже не сколько из большевиков, а из меньшевиков, левых эсеров, анархистов, бывших белогвардейцев и просто местных патриотов самых разных национальностей уходил из Степановки в очередной рейд. Были среди них конные, и пешие, не все вооружены нормальным по тому времени огнестрельным оружием…
Душа либерала Рынды не выдержала, и он, на правах автора будущего гениального произведения, встал на четвереньки и собрался громогласно спросить: «Так чего же вы ждёте, герои? Вы ведь в засаде. Вперёд!». Но широкоскулый негр, точнее, афроамериканец, рядовой, с короткой чёрной шинели и винтовкой просто зажал Бобу рот и повалил на землю.
При этом бравый американский солдат приложил указательный палей к губам. Это означало то, чтобы человек в странном халате и в домашних тапочках заткнул пасть, попросту молчал. Вероятно, негр принял Рынду за своего, потому и не свернул ему шею и, скорей всего, имелись и среди японо-американского воинства воины, которые предлагали напасть, конкретно, на партизан и… разделаться с ними.