Айболит для короля
Шрифт:
— В порядке, — ответила я спокойно, но твердо и громко. — Я буду лечить ваших мор… морфов.
Так, Лидочка, мы входим в норму, мы запоминаем новые слова.
— Я буду лечить, а ты узнаешь, как мне вернуться. И запомни: нет ничего страшнее, чем обмануть ветеринара! Если ты поклянешься, но не исполнишь клятву, все, кого я лечила, засохнут или окаменеют!
— Госпожа, — тихо, но радостно произнес парень, — чем мне поклясться?
— Собой и всем, что тебе дорого, — сказала я как можно строже.
— Клянусь дневным и ночным светилом, клянусь той, что меня родила,
— Пошли к твоим марфуткам, — вздохнула я. — Идти-то далеко?
— Полчаса, — ответил парень, и я подумала, что смогу проверить его правдивость. Или соврет — недорого возьмет.
***
Когда злость и отчаяние отступили, я спокойно взглянула на мир, раз уж в нем пришлось задержаться. Дневное светило, которым клялся Локс, грело, но не палило. Все равно куртку придется снять. Травка, кустики перед глазами — все привычно. Интересней с деревьями. У одних была фиолетовая кора, у других — оранжевая, а некоторые стволы зелены, как листва. Не деревья, а набор разноцветных карандашей!
Под стать деревьям были скалы — рыжие и белые, с острыми краями. Я на всякий случай постаралась заметить точку входа в мир марфуток — на равном расстоянии между серебристым пиком и красноватой горой, чья вершина напоминала коровьи рога.
— Это — Лунное Копье, а это — Вечерние Весы, — ответил Локс, когда я спросила названия вершин.
Кстати, что приятно — мы понимаем друг друга. Оказаться непонятно где без языка — еще тот квест.
Немного погодя наша тропа обогнула подошву горы. Ее название я решила не спрашивать.
Внезапно кот мявкнул. Коротко, тревожно и резко.
Глава 5
— Госпожа, — спокойно сказал Локс, указывая на густой кустарник в стороне от тропы, — нам нужно спрятаться.
— Поверю на слово, — хмыкнула я и полезла в заросли вслед за хвостатым проводником. Локс-человек замыкал шествие, страхуя нас с тыла. Даже интересно, от кого мы прячемся?
— Надо зарыться в листья, они экранируют тепло тел, — озабоченно прошипел Локс, сталкивая меня в какую-то яму и шустро забрасывая чем-то шуршащим, влажным и синим. Я разглядела широкие мясистые листья. Непонятно, что это за процесс: предзимний листопад или сезонная смена покрова? Потом выясним, а пока текущий момент очень уж напряжный.
Рядом так же быстро закапывался в прошлогоднюю листву кошак. Я прикрыла рот, потому что отплевываться от местного перегноя мне не понравилось, и затихла.
— С ними маг. Он смотрит, — в самое ухо прошипел прижавший меня проводник. — Плохо… Морфы не должны владеть магией, это противоестественно!
— Кто бы говорил, — пробухтела я совсем неслышно, потому что Локс вдруг навалился сверху, пригибая мою голову к земле. Черт. Когда не видишь опасности, она кажется намного страшнее! Что там за морфомаг такой страхолюдный? И действительно ли я хочу это знать? И что я обнаружу раздавленным в рюкзаке, когда открою?
Сначала я услышала клекот, потом — странные звуки, напоминавшие хлопанье. Чего? Может, крыльев. Если так, то, судя по интенсивности шума, нас посетила стая каких-то орлов. Или птеродактилей.
Вот шум стих… но не потому, что пролетели. Послышались шаги неподалеку от того места, где меня закопали в палую листву и старательно утрамбовали сверху. Какой-то орлуша вполне по-человечески шагал по соседству.
Лучше бы я три дня на срочных вызовах отработала… котик покусай мою излишнюю доброту.
Несколько минут тянулись резиной, мне еще и дышать стало трудно под навалившимся сверху Локсом. Я уже было подумала, что черт с ним, пусть нас уже найдут, тогда я как минимум надышусь вволю. Но тут хлопанье возобновилось, стало удаляться и примерно через пять ударов сердца с меня слезли.
Одна неприятность закончилась. Интересно знать, сколько их впереди?
Я покинула кусты, поблагодарив их за то, что хотя бы не колючие. Не хватало оставить им в качестве дани за укрывательство ошметки куртки и рюкзака. Из рюкзака, кстати, ничего не капало — еще одна скромная удача. Если солнышко будет так же жарить и дальше, имеет смысл запихать куртку в рюкзак, учинив ему оперативную ревизию.
Интересно, а нам вообще далеко идти? Как-то не хочется покидать место, откуда я, чисто теоретически, может быть, если повезет, могу попасть обратно на пустырь возле клиники.
Между тем Локс начал достаточно быстро и аккуратно стряхивать с меня листву. Рядом усердствовал кошак, поднявшись на задние лапы, как лев со шведского герба. В другой ситуации такая картинка меня изрядно повеселила бы. Но мое чувство юмора застряло между мирами, поэтому этот цирк с конями и морфами меня не радовал.
— Извините, госпожа целительница, — смущенно сказал Локс, — вы не сердитесь за то, что мне пришлось немного грубо и торопливо?..
— Извиню, прощу и амнистирую, — прервала я излияния, — если ты или хотя бы твой кот расскажете мне: у вас всегда так стремно или только в честь моего визита?
— Нет, — искренне вздохнул Локс, — все началось недавно. Мы были вольным народом, ну, почти вольным. У нас был свой князь. Например, когда мы хотели собрать айквы в княжеской роще, старый Студ разрешал это нам с условием, что каждый, выходя из сада, положит один плод в корзину у калитки. Нам казалось, что это несправедливость: деревья айквы высоки, колючи, а есть ли на них плод, можно понять, только когда залезешь на верхушку.
— А потом стало ясно, что это льготный режим? — предположила я.
— Потом дом Студа стал логовом Пустоглазого. Нам разрешено собирать айквы, но, выходя из сада, мы должны положить всю добычу в корзину и оставить себе один плод.
— Но что же произошло? Вы разочаровались в этом Сты… в этом Студе?
— Нет, но мы сделали глупость, — ответил Локс. — В начале войны Пустоглазый сказал, что воюет только со Студом и его братьями-воинами. А мы ни при чем. И можем не вмешиваться. Мы остались в своих поселках ждать исхода битвы. Когда она закончилась, стало известно, что у нас новый князь, который теперь называется «король», и наша жизнь тоже будет новой.