Аю Метрикс
Шрифт:
— И надо же было именно мне наткнуться на этого полудохлого эльфа, — вздохнул Аю.
— Какого еще эльфа? — не поняла ореада.
— Да хаос его знает, — пожал плечами Аю. — Шпион, не иначе. Эльфы давно на ушах стояли, благо они у них длинные. Едва нежить зашевелилась, они уже тут как тут. Ну, а этот, видимо, сунул уши куда не надо, ему их и прищемили. Когда я его нашел, он еле дышал. Только сунул мне камень в руки, и сразу ушки склеил.
— Вот так прямо взял, и сунул? — криво усмехнулась ореада.
— Именно так, — подтвердил
— И что за камень оказался? — заинтересовалась ореада.
— Подружка моя сказала, что это камень памяти. Я и не знал, что такие бывают.
— Бывают, — коротко бросила ореада. — Не отвлекайся.
— Ну, и дернул меня прародитель хаоса отнести эту штуку Совету. Поначалу мы с подругой сами хотели его просмотреть, да там эльфийской магией запечатано, так просто не откроешь. Вот я и решил, что запись важная. Может, даже повышение на ней заработаю, — Аю вздохнул. — Запись и правда важная оказалась. Совет посмотрел — на уши встал. Прямо как эльфы. Переругались, как водится, а потом меня вызвали, и вместо повышения всучили ответственейшую миссию — доставить этот камень самой королеве эльфов. Вот и заботься после этого о других!
— Демоны есть демоны, тебе ли этого не знать? — заметила ореада. — Так что в том камне было?
— Думаешь, мне дали посмотреть? — фыркнул Аю. — Еще и печать Совета наложили, чтоб точно носа не сунул.
— Так он у тебя с собой? Давай сюда.
— Остынь, — отступил на шаг Аю. — Я за него головой отвечаю.
— Я его не съем, — усмехнулась ореада. — Просто хочу понять, из-за чего весь этот бардак в моем ущелье. Да и тебе не вредно знать, во что вляпался.
— Это верно, — немного подумав, признал Аю. — Но только из моих рук.
Он сунул руку под плащ, и вытащил небольшой сверток. Развернул мешковину. Камень, если только вы не поклонник редких минералов, ничего особенного из себя не представлял. Овальной формы, чуть сплюснутый, темно-серый. Таких полным полно на любом галечном пляже. Ореада едва заметно прищурилась, разглядывая камень.
— Как видишь, запечатан намертво, — сказал демон.
— Вижу, — небрежно бросила ореада.
Что она сделала, демон так и не понял, но едва ее пальцы коснулись шершавой поверхности, как тотчас все защитные знаки поблекли. Ореада улыбнулась, и камень ответил ей нежным переливающимся сиянием. Ни дать, ни взять — щенок, соскучившийся по любимой хозяйке. Был бы у камня хвост, еще и повилял бы им.
— Так что же ты хранишь в себе, дружок? — ласково спросила ореада.
В ответ камень послушно раскрылся, как цветок под лучами солнца. Ни эльфийская вязь, ни печать самого Совета ему как бы и не указ. Сияние внутри было просто ослепительным. Демон прикрыл глаза, и пропустил следующее действие ореады. Сияние померкло, и в нем, как в волшебном шаре, проступило изображение.
Пещера была абсолютно серой. Серые стены, серый пол, серый полумрак. В центре — серый Х-образный каменный крест, на котором распята обнаженная эльфийка. Невысокая и такая худенькая, что даже ребра видны. Нежно-голубая кожа пленницы свидетельствовала о ее принадлежности к водным эльфам. Короткие синие волосы были зачесаны вперед, напоминая разбегающуюся волну. Длинные, с палец демона, остроконечные ушки жалобно поникли. На треугольном личике застыло выражение отчаянной решимости не сдаваться до конца, хотя ее мнение в сложившейся ситуации особого значения не имело. Маленькие грудки с крупными фиолетовыми сосками торчали вперед, словно щиты с умбонами, выставленные в последней жалкой попытке защититься.
Перед крестом, на каменном постаменте, стоял открытый гроб. Такой, как люди любят — обитый красным бархатом деревянный ящик. Обычно его еще сверху крышкой накрывают, но у этого она отсутствовала. То ли ее реквизировали, то ли просто не полагалось. В гробу, завернутая в черный саван, лежала та самая воительница, что возглавляла нападение нежити на Вулкан. Ткань, в отличие от тела, истлела основательно, и через многочисленные прорехи проглядывала гладкая, белая аж до синевы кожа. Бледное лицо казалось высеченным из векового льда, такой от него исходил холод. Глаза были закрыты. Изображение медленно сдвинулось, приближаясь.
— Как ты это сделала? — удивился Аю.
— Это не я, — пояснила ореада, не отрывая взгляда от происходящего в камне. — Камень хранит память того, кто ее туда поместил. Наверное, этот кто-то не стоял на месте.
Демон недовольно фыркнул. Мог бы и сам догадаться. Изображение в камне снова остановилось.
— Ну и чего встал? — недовольно буркнул Аю, уже настроившийся посмотреть всю сцену крупным планом.
И, словно разбуженная его словами, мертвая воительница открыла глаза. Открыла мгновенно. Раз, и она уже смотрит в потолок бездонными темно-синими глазами. Эльфийка на кресте мелко вздрогнула. Воительница села в гробу. Просто согнулась в поясе, и верхняя половина тела, как деревянная, поднялась, приняв вертикальное положение. Бездонные глаза оглядели распятую девушку, и в них отразилась такая алчность, что даже демону стало завидно. В глазах пленницы отразился ужас. Воительница встала, шагнула из гроба и мягко спрыгнула на каменный пол. Эльфийка была значительно ниже ростом, но, благодаря кресту, их лица были на одном уровне.
Воительница ободряюще улыбнулась, и что-то прошептала. Эльфийка судорожно кивнула. Воительница погладила ее по щеке, и снова зашептала. Длинные пальцы спустились ниже, оглаживая шею. Воительница плотоядно облизнула тонкие посиневшие губы. Пальцы продолжили путешествие вниз, задержались на груди, оценивая гладкость кожи и упругость. Вторая рука тем временем нетерпеливо срывала саван. Гнилая ткань поддавалась легко, отваливаясь целыми кусками. Костяных доспехов под саваном еще не было. Вообще ничего не было, кроме несравненного тела. И это тело сгорало от жажды.