Айвазовский в Крыму
Шрифт:
Достаточно ярко передаёт портрет Айвазовского Ю. А. Галабутский. В ноябре 1894 года, вспоминает он, было торжественное собрание, посвящённое 50-летию со дня смерти И. А. Крылова. На нём выступил И. К. Айвазовский. «Когда он поднялся, все обратились к нему. Его фигура очень внушительно выделялась из среды присутствующих. Он был невысокого роста, но очень крепкого телосложения; его лицо бюрократического склада, с пробритым подбородком и седыми баками, оживлялось небольшими карими, живыми и проницательными глазами; бросался в глаза большой выпуклый лоб, прорезанный морщинами и значительно уже облыселый… Из бесед
Айвазовский любил дарить гостям свои небольшие рисунки. Как-то в галерею зашла старушка и передала визитную карточку Айвазовского, на обороте которой пером был сделан рисунок корабля на волнах. Старушка рассказала, что в молодости, когда она с группой учениц гимназии получала аттестат, их пригласил к себе «на чай» Айвазовский.
Сам он всё время был среди гостей, а в конце вечера вышел из-за стола и прошёл в кабинет. Через полчаса оттуда вынесли поднос, на котором лежала стопка визитных карточек Айвазовского с его факсимильными рисунками. Они были розданы гостям в память о вечере.
Это была обычная форма вручения Айвазовским своих автографов. Иногда он оформлял их более сложно, например, заказывал свои фотографии у мольберта с палитрой и кистями в руках. На мольберте стояла рама с картиной. На её место вставлялась подлинная миниатюра, написанная Айвазовским масляными красками.
Такие своеобразные сувениры он писал в большом количестве, и сейчас их можно встретить не только в картинных галереях, но и у коллекционеров. Среди миниатюр Айвазовского встречаются подлинные жемчужины, сделанные им в течение 10–15 минут.
С детских лет Айвазовский любил музыку, сам играл на скрипке народные мелодии. Вспоминая об этом, он нарисовал себя со скрипкой, причём сам художник-мальчик сидит на полу, а скрипку держит на коленях — так, как обычно держат смычковые инструменты в странах Востока.
Будучи академистом, он играл на вечерах у Глинки. Великому композитору настолько понравилась восточная музыка, что три мелодии, услышанные им от Айвазовского, он включил в оперу «Руслан и Людмила».
Айвазовский любил не только народные мелодии, но и классическую музыку; особенно нравился ему Россини, в блеске и виртуозности которого он, видимо, отмечал черты, родственные его дарованию.
Этим можно объяснить его любовь к своему современнику польскому композитору, скрипичному виртуозу Венявскому, который гостил и играл у Айвазовского.
Айвазовский знал и любил музыку Бетховена, Доницетти, Шопена и, конечно, Листа, народный характер мелодий которого был близок к тому, что Айвазовский слышал у себя на родине, а патетика его симфонических произведений родственна форме выражения его живописных образов.
В доме Айвазовского бывали многие выдающиеся деятели артистического мира. Здесь играли А. Рубинштейн, Г. Венявский, выступали артисты К. Варламов, Н. Сазонов, Н. и М. Фигнеры.
Айвазовский имел в Судаке, на берегу моря, рядом с дачей известного композитора А. А. Спендиарова, небольшой дом. Внук Айвазовского К. К. Арцеулов рассказывал, что Иван Константинович и Александр Афанасьевич
И сейчас в Феодосии живы потомки старинных народных музыкантов, рассказывающие, что в дни семейных праздников с утра люди собирались у дома Айвазовского и пели под аккомпанемент чала (оркестр народных инструментов).
Когда из имения Айвазовского в город был проведён водопровод, в честь этого события была написана песня, которую пели на всех праздниках. В этой песне народ славил своего любимого художника, почётного гражданина города.
Академия художеств придавала большое значение развитию музыкальных способностей своих воспитанников. В учебных программах было предусмотрено обучение академистов музыке. Общеизвестно, как любил К. П. Брюллов сравнения музыкальных и живописных терминов.
Профессор пейзажного класса М. Н. Воробьёв, у которого учился Айвазовский, был музыкально одарён. Рамазанов рассказывает интересный случай из его жизни:
«Какой-то французский путешественник посетил мастерскую художника и, увидав картину «Ночь», очень залюбовался в ней всплесками небольших волн. На это Воробьёв заметил, что мысль об этих небольших волнах подал ему Моцарт. Француз не понял этого. Тогда художник, взяв скрипку, тотчас же сыграл ему один мотив Моцарта. Француз, изумлённый, признался, что никогда не предполагал столь тесной связи музыки с живописью. Необычайно интересна здесь тонкость понимания Воробьёвым Моцарта, который, конечно, был отцом романтического ноктюрна, подлинной музыки ночи, сменившей ту «ночную музыку», какая в XVII–XVIII столетиях была столь распространена, и которой отдал дань тот же композитор. Романтика особенно охотно погружалась в музыкальную стихию».
Когда заходит разговор о характере дарования Айвазовского, мне вспоминается артист Ваграм Папазян, прославленный исполнитель роли Отелло. В натуре Айвазовского было что-то общее со сценическим дарованием Папазяна.
Лет десять тому назад он играл роль Отелло в Феодосии; конечно, пришёл в галерею и очень удивился, что в таком небольшом городе находится такая прекрасная галерея. На мой вопрос, бывал ли он раньше в этом доме, при жизни Айвазовского, Папазян сказал, что был здесь после смерти художника у его жены Анны Никитичны. Затем, оглядевшись вокруг, он добавил: «Какой счастливец был Иван Константинович!».
На моё замечание: «Не Вам бы говорить эти слова!» — он с явной горечью возразил: «Ну что Вы! Посмотрите, что он оставил после себя! А что останется от меня?»
В 1881 году Айвазовский написал одно из своих основных произведений, полное величия и силы, — картину «Чёрное море». Сам Айвазовский, конечно, прекрасно сознавал значение этого произведения, отсюда надо думать, и произошло необычайное наименование картины — «Чёрное море».
Первоначально картина называлась «На Чёрном море начинает разыгрываться буря». Но это название не удовлетворяло Айвазовского, так как подчёркивало только внешнее, кратковременное состояние природы. А художник чувствовал и понимал, что ему удалось написать нечто большее, чем обычную марину, — удалось создать синтетический образ Чёрного моря, включающий в себя многие отличительные его черты.