Айя

Даниэль Зеа Рэй

— За ублюдка ты мне еще ответишь, красотуля.

Айрин повернулась к нему, напрягая пальцы, но не сжимая их в кулак.

— Посмотрим, кого ты будешь трахать, если с твоей дорогой «сестричкой» что-нибудь случиться…

Лицо Райвена перекосило на глазах:

— Не порочь своим грязным ртом мою сестру, потаскуха!!!

Айрин выдохнула и, тут же улыбнувшись, сложила руки на груди:

— Правильный ответ, свободный аркаин!

Райвен в этот момент буквально оскалился.

— Сколько ты не спал с чужими матриати? Месяц? Два? Это

плохо сказывается на твоем умении держать себя в руках в присутствие такой красивой суки, как я.

— А ты действительно — сука…

Айрин, в ответ на это, выставила ему фигуру из трех пальцев и направилась к выходу.

— Психоэмоциональноее управление Савис преподавала? — прокричал он ей в спину.

— Возможно, — небрежно бросила она, и покинула зал совещаний.

* * *

— Гвен!!! — услышала позади себя Айя.

— Да, майор Паттерсон.

— Сколько часов на ногах?

— Двадцать.

— Двадцать восемь и перестань пудрить мне мозги! Вон из ангара!

— Здесь есть еще кого перевязать, — спокойно пробурчала Айя и продолжила бинтовать раненного.

— Я сказал: «Вон отсюда»!!!

Айя разогнулась и, посмотрев на майора, закончила вязать повязку.

— Через шесть часов вернешься, — более спокойным тоном произнес майор.

— На сон положено четыре часа.

— Я сказал, «вернешься через шесть»!

— Хорошо, сэр, — прошептала Айя и сняла с плеча сумку, бросая ее на пол.

Никто не спал, хотя было около пяти утра. Дверь в отсек распахнулась и в нее вошла Айя в хирургическом костюме, с ног до головы перемазанная кровью.

— Мама дорогая, — прошептала Эрика, поднимаясь из-за стола, где сидела вместе с Данфейт.

— Маму будешь вспоминать в другом месте, — огрызнулась Айя и направилась в ванную, хлопнув дверью за собой.

Эрика присела обратно за стол и с неверием посмотрела на Данфейт.

— Ничего себе! Бумажки творят чудеса?

Дверь в ванную вновь распахнулась и из нее вышла Айя в одном нижнем белье. Схватив свою сумку, она начала перебирать вещи и, выудив оттуда чистую одежду и полотенце, повернулась к тианке.

— Думаешь, лепить на лица бумажки — это просто? — прошипела она. — Черный — труп. Красный — почти труп. Желтый — труп через два часа. Зеленый — будет жить. Знаешь, сколько черных бумажек я налепила сегодня на живые лица?! Всю свою пачку и попросила еще! А в пачке — триста листов!!! Я приговорила триста человек и объявила их трупами!!! Так что закрой свой красный рот и вспоминай свою маму молча!!! — прокричала Айя и стукнула кулаком по столу.

— Не смей кричать на меня! — взорвалась Эрика. — Приговорила она кого-то! А куда ты думала попадешь? Это — война и не тебе подставлять свой зад на ней!!! Мы с Бронаном потеряли всех сегодня! Из группы Террея и Йори выжило только двое! Орайе доверили жизни двадцати человек! И что? даже тел не осталось! «Бах» — и ты, девочка моя, такой же труп, как и все они! Так что это ты закрой свой рот и иди куда направлялась! Все поняла?!

— Посмотри на меня! — прокричала Айя. — Все смотрите на меня!!!

Раскинув руки по сторонам, она повернулась к ним лицом:

— Что Вы видите?! Слабачку?! Ну, давайте! По одному!!! Я слушаю, раз Вам есть что сказать!!!

— Успокойся Айя, — произнес Кимао.

— Успокоится?! Вам же плевать!!! На слабаков Вам всем наплевать!!! — прохрипела Айя. — Умирать легко… Только хоронить других трудно… — прошептала она и поняла, что проваливается.

Песок начал расстилаться перед ее ногами… Такой белый… Такой зыбкий… Айя попыталась сделать шаг, но ноги уже увязли и осталась только неизбежность… Они поймут… Они все увидят…

Вздох — и Айя открыла свои глаза. Она стояла в одиночестве посреди ванной за закрытыми дверями. Что произошло? Где она?

Айя обернулась и посмотрела на дверь, за которой доносились голоса знакомых ей людей.

— Ты думаешь, мы ничего не поняли?! — кричала Айрин. — Зачем ты вывел ее?! Что это за припадок такой?!

— Это — не припадок! Она устала, а Вы только и делаете, что доводите ее!

— С каких пор ты ее защищаешь?! И вообще, изволь объясниться! Потому что что-то мне подсказывает, что ты знаешь больше, чем все остальные!

Орайя оперся спиной о дверь в ванную и, сложив руки на груди, презрительно посмотрел на всех присутствующих. Насколько же права была Айя, когда говорила, что они ничего не замечают… Грызутся… Спорят… Доказывают… Но кроме себя и своих проблем ничего не видят. Потому что не хотят… Потому что плевать им на всех, кроме самих себя…

— Я знаю этот взгляд, — ответил Кимао, приближаясь к брату. — Осуждение… За что судишь нас теперь?

— За невежество, — ответил брат. — Хотите понять — убедитесь, что она сможет объяснить Вам. Хотите спросить — дождитесь, пока она будет в состоянии ответить. Думайте перед тем, как что-либо предпринять. Иначе…

— Что иначе? — повысила тон Айрин.

— Проиграете, — ответил Орайя, глядя на подругу.

— Гвен не говорил о том, что она «с приветом», — хмыкнула Айрин.

— У каждого из нас свои «приветы», — ответил Орайя, отходя от двери и огибая брата.

Айрин обернулась к нему и прошипела:

— Что? Место в Совете приглянулось?

— Ну и сука же ты!

— Не в первый раз за сегодня мне говорят об этом, — засмеялась Айрин и легла на кровать. — Выключите, наконец, этот свет. Спать давно пора.

Орайя демонстративно подошел к выключателю и стукнул по нему кулаком.

— Довольна? — повышенным тоном произнес он, выключив свет и сломав при этом прибор.

— Вполне, — хмыкнула Айрин и накрылась одеялом с головой.

Кимао долго еще смотрел на брата, пока не понял, что разговор на этом окончен. Орайя всегда был таким… Созидатель, стоящий за спиной, который берет слово только тогда, когда остальные исчерпали свой запас. И, судя по всему, на этот раз им действительно было нечего сказать.