Азъ есмь Софья. Царевна
Шрифт:
Почти десять лет.
Что сделано за это время?
По большому счету – две вещи. Набирается и готовится кадровый резерв. Создан грамотный механизм его подготовки и интегрирования в жизнь страны. Это плюс. Набирается интеллектуальный резерв. Вот, пищали, опять же. И золото. И еще много чего… один из мальчишек узнал, как добрую сталь варить – отписал. Второй чуть ли не ткацкий станок описывает…
Третий пишет, что губернатор казнокрадствует – и подробно расписывает, куда, сколько, кому – это ж радость!
Алексей, когда
У него есть своя партия, которая хоть и потребует денег, но все же не станет давить. Ему есть кого и на какие места поставить.
И все равно, первое, что придется сделать, – это разобраться со стрельцами. Второе – с боярами. Навести у себя порядок, а то распустил всех отец – спасу нет.
Кровь?
Будет. И простит ли она себя за это? Хотя вопрос глупый. Себя она всегда простит. Вот других – уже вряд ли. А себя, любимую, с полным на то удовольствием. Сейчас вот еще Матвеева окоротить, лучше с летальным исходом…
Софья заснула с довольной улыбкой, и снился ей боярин Матвеев. Она на него гневалась и топала ногой, а мужчина пятился назад и падал куда-то в пропасть.
Иван Федорович Стрешнев к царевичу шел с радостью. А чего ж не пойти?
Умный он, добрый, вины за боярином никакой нет, значит, желает ему царевич поручить что-то. Чего б и не…
Но замер мужчина перед дверью кабинета. Слуга словно растворился, а из-за двери донеслись голоса.
– …Матвеев зарвался! Девку свою под царя подкладывать!
– Алешенька, не горячись так! Может, и неправда это!
– Соня, государь мне вчера чуть ли не прямо сказал, что смотр невест объявит, а сам на Нарышкиной женится. Чтобы не спортили ее раньше времени.
– Да там портить-от некуда!
– Знаю. Гулящая она, да как про то отцу сказать?
Боярин кашлянул и дверь толкнул.
Потом он обдумает, потом…
Царевна с писком метнулась в спальню, а царевич улыбнулся.
– Проходи, Иван, рад тебя видеть!
– Государь царевич…
Иван поклонился, низко, как должно, получил в ответ улыбку…
– Поздорову ли, боярин?
Разговор затеялся вполне чинный, и сена Иван Федорович продать согласился, и все было хорошо, а все ж таки…
Царапало, царапало внутри. Поговаривали уж, что царь жениться вновь захочет, волновались Милославские… а ежели Матвеев ему свою девицу подсунет – это что же будет? И так от этого выскочки худородного возле трона не продохнуть, а тогда он и вовсе на головы сядет!
Никак такого допустить нельзя.
Надо бы узнать поточнее, да и сказать кой-кому о матвеевских планах… вот ведь паскуда! Из грязи в князи лезет!
Когда Матвеев сообщил Наташеньке о планах государевых, та взволновалась. Это что ж – ей теперь в Кремль
Так она и Алешу не увидит более!
Наталья в церковь почти бегом бежала, но царевич там уже ждал. И отпустили когти сердечко девичье.
– Государь!
– Наташенька!
Синие глаза блеснули ласково – и невдомек Наталье было, что в этот миг размышлял царевич не о красе ее девичьей, а о том, как окоротит наглого боярина.
– Мне в Кремль ехать надо, в палаты царские! Там отберут девиц… Алешенька, страшно мне! Дядя сказал, что все уж договорено. Для вида нас смотреть будут, а меня выберут! Что делать?!
– Ехать и быть спокойной. Все сложится, как нам надобно. Обещаю тебе…
– Неужто?!
– Найдет себе тятенька другую по сердцу, а тебя отпустит.
Наталья хоть и сомневалась, да успокоили ее слова ласковые. Да и… что она теряла?! Хоть бежать, хоть в ноги кинуться – никогда не поздно.
Если б знала она, что в это время Софья беседовала со своим дядюшкой Иваном Милославским. Тот, хоть и смотрел на девочку искоса, но слушал внимательно. Как-никак, сейчас ее устами царевич говорил.
– Известно мне стало, что государь невесту себе выбрать желает.
– А…
– И даже известно, кого он выберет.
– Кого, государыня царевна?
– Кому царевна, а кому племянница, – Софья улыбнулась ласково. – Матушка умерла, больше за Милославских заступаться некому, так ли это?
– Ежели племянники родные не заступятся, так и некому, – подтвердил мужчина.
– А ежели мачеха будет у племянников? Ночная кукушка, она завсегда дневную перекукует, всем то известно.
– Так что ж делать, государыня?
– Известно мне, что хотите вы девушку свою представить…
– Да.
– Этого не будет.
– Как?
Милославский аж побледнел. Действительно, и девушка была хорошая, на Машу ликом похожа, косы черные, глаза ясные… что ж это?!
Софья только головой покачала.
– Другая ее заменит.
– Как?!
– А вы скажете, что она это. Крест целовать будете – не дрогнете. Тогда и сладится все.
– Н-но…
– И сделать надобно так, чтобы государь ее подольше не видел. Сможете?
Милославский задумался. Можно так сделать, можно…
– А…
Софья взяла со стола колокольчик малый, тряхнула, и…
Милославский замер как статуй каменный, бессмысленный. Девица, что вошла в комнату, была… Не идет, а плывет, губы розовые улыбаются, коса – сноп золотой, глаза что небо синее… да и лицо… словно Всеволжская вдруг вернулась.
Невдомек ему было, что грамотно подобранная косметика еще и не такое нарисует. Поговорить с Ординым-Нащокиным, еще кое с кем, Лейлу попросить – и готова копия. Мало ведь Наталью убрать. Ее не станет – другая нарисуется, может, и еще хуже. Надо было найти такую, чтобы всю жизнь Софье благодарна была. И Любава для этого подходила как нельзя больше.