Аз воздам
Шрифт:
– Ладно, тогда не буду вас задерживать – заметив, что Эол очень уж нервно поглядывает на марево за спиной, поспешил откланяться Геннадий. – Сделаю, что смогу…
– Спасибо… И до встречи… – облегченно выдохнул его собеседник и, попрощавшись, шагнул обратно в портал…
Инструкция оказалась довольно внушительной. Десятка два с половиной страниц, кроме собственно объяснений, содержали карты Антиб и Сан-Лоренцо-аль-маре, поэтажные схемы особняков господ Кириллова и Брилева, фотографии их территорий со спутника и кучу всякой дребедени. Поэтому весь перелет до Ниццы Соловей провел в работе – пытался понять предпосылки, исходя из которых мальчишка должен был находиться в этом чертовом лодочном ангаре, находящемся в двухстах метрах от особняка Брилева… Все, кроме этого пункта, выглядело логично, понятно и не вызывало никаких вопросов… К моменту, когда объявили о том, что самолет начинает снижение и скоро приземлится в аэропорту города Ницца, он, наконец, решил, что какую-то часть информации довести до него просто не сочли нужным. И, слегка разочаровавшись в Эоле, убрал бумаги обратно в пакет. А обрывок кожи, на котором была изображена горная вершина, покрытая снегом, убирать не стал – несмотря на грубую выделку, потертый вид и аляповатую ручную вышивку, при ближайшем рассмотрении у него почему-то создалось ощущение, что это – новодел. И создан далеко не вручную… Узлы, затяжки, обрывки ниток – всего этого было предостаточно, но чувство какой-то ненастоящести не собиралось улетучиваться, и все тут. В итоге, решив, что эксперт из него никудышный, Соломин убрал тряпку в карман и, наконец, выглянул в иллюминатор…
…Стоило перевести навигатор взятого напрокат «мерса» на английский язык, как вопросы пропали сами по себе – несколько секунд ожидания ответа, и на экране появилась ожидаемая информация: маршрут длиной девятнадцать километров и с приблизительным временем в пути в двадцать минут до поместья Кириллова проложен. Довольно посмотрев на себя в зеркало заднего вида, Соломин достал из кармана мобильник и набрал телефон хозяина этого самого поместья:
– Алло! Меня зовут Геннадий. Геннадий Смирнов. Хотелось бы поговорить с господином Кирилловым… Очень приятно… Мой близкий друг посоветовал мне обратиться к вам по вопросу предоставления кредита для фирмы «Аниор Энтерпрайз». Думаю, вам должно быть знакомо это название? Я тут как раз нахожусь в Европе, в Ницце, и хотел бы обсудить несколько интересующих меня вопросов… К сожалению, я здесь проездом, поэтому, если бы смогли уделить мне немного времени…
– О да, конечно же, я помню эту компанию… – после секундной заминки раздалось в телефонной трубке. – Только вот вылетело из головы, как фамилия ее вице-президента. Ну, такой представительный седой джентльмен… Как у него дела, кстати?
– Тимофеев? Марк Иванович? Дела отлично, только вот он сейчас в длительной командировке… – заглянув в шпаргалку, ответил Соловей.
– Ясно, увидите – передавайте привет. Знаете, у меня чрезвычайно много дел на этой неделе, а вот сегодня образовалось «окно». Так что я бы с удовольствием с вами пересекся, скажем, через сорок минут… Вы знаете Ниццу?
– Увы, нет. Я тут первый раз…
– Вы на машине?
– Да, взял напрокат в аэропорту…
– Отлично… Тогда записывайте адрес. Ресторан «Boccaccio», rue Massena, дом семь. Неплохое местечко… Вменяемые цены, хорошая кухня… Управляющий – мой хороший знакомый… Столик я закажу…
– Понял, буду… Тут, оказывается, совсем рядом… – набрав на навигаторе адрес, удивился Соломин. – Каких-то семь километров…
– Угу, где-то так… Да тут все близко… Это не Москва… Ладно, я пока отключаюсь. До встречи…
– Так, пароль сработал… Едем жрать… – отключив телефон, улыбнулся Соловей и, пристегнувшись, тронул машину с места…
Ресторан располагался в крошечном двухэтажном домике на маленькой улочке, расположенной параллельно пляжу. Небольшая вывеска. Три узеньких окна на втором этаже. Четыре лепные скульптуры (или барельефа?) под плоской крышей. Ничего особенного. Однако поднявшись по лестнице и заняв заказанный Кирилловым столик, «Смирнов» приятно удивился: интерьер в стиле какого-нибудь парусника времен Колумба и, главное, запахи были очень даже ничего… Полюбовавшись на плавающих в круглом аквариуме мурен, Соловей дождался заказанного сока и с удовольствием выпил половину бокала – несмотря на работающий кондиционер, на улице было жарковато… – и сразу заказал еще. А через несколько минут появился Кириллов, и Соломину стало не до интерьера.
– Мальчишка как сквозь землю провалился! Николай утверждает, что полицейские искали его часа три и не нашли… Кстати, в то, что этих двух уродов завалил именно он, они не верят. Я подключил своих людей, но пока не знаю никаких подробностей. Коляну трепят нервы. Против него ничего нет, но… виноватого-то найти надо… Жалко мужика… Он сказал, что Самир – сын друга его друга, так теперь полиция пытается этого друга найти… Дурдом…
– В общем, понятно… По имеющимся у меня инструкциям, мне надо облазить вот этот особняк… – сдвинув в сторону тарелки, Соловей положил на стол снимок примыкающей к поместью Брилевых территории.
– Почему именно его? – удивился Кириллов.
– А хрен его знает… – честно признался Соломин. – Сказали и все… Я вообще тут многого не понимаю. Кстати, и того, как может такой мелкий шкет убить двух спецов их же ножом.
– Как двигается его отец, видел?
– А разве его можно увидеть? – криво усмехнувшись, пробурчал Геннадий. – Фантастика какая-то…
– Сынок, наверное, в папу… Я уже давно перестал чему-нибудь удивляться. И даже не спрашиваю, что, откуда и почему… Достаточно того, что Олег – мой друг. Ладно, тогда, я думаю, надо вечерком наведаться в Сан-Лоренцо-аль-маре и поискать…
– Вечером? А может прямо сейчас?
– Можно и так… – пожал плечами Кириллов и, сделав пару глотков минералки, жестом подозвал официанта…
Глава 53
Вовка Щепкин
После того памятного разговора с Кормушкой Олежку словно подменили. Коренев ушел в себя и не собирался возвращаться. Превратившийся в робота парень взвинтил темп передвижения настолько, что уже в первую неделю, прошедшую с того времени, как Иваныч очередной раз показал свое гнилое нутро, мы прошли в два раза больше запланированного. Уставали так, что по вечерам еле находили в себе силы влезть в палатки и заснуть. Или заставить себя бодрствовать на ночных двухчасовых дежурствах. Даже железный Угги, который периодически взваливал на плечи вечно выбивающегося из сил Коляна, и тот находился на пределе своих возможностей. Говорить о физическом, а тем более о моральном состоянии людей генерала было вообще смешно – они в буквальном смысле ничего не соображали. Шли туда, куда их вели. Падали там, где приказывали упасть. Ели то, что им впихивали в рот. И даже не стреляли во время атак продолжающей домогаться нас живности. Кормухин, правда, иногда пытался хорохориться, но как-то неубедительно – исхудавший, с впавшими щеками, потрепанный пожилой мужчина отличался от холеного круглолицего олигарха, который шагнул в портал несколько дней назад настолько, насколько местная «коряга» отличается от мирного земного бегемота…
Такая безумная гонка по все еще остающемуся крайне негостеприимным Глазу Ночи не могла не сказаться на численном составе его отряда. Их стало меньше на два человека. Сначала открылась рана на заднице у Соболева, и слетевшиеся на запах крови местные «птички» буквально разорвали слегка отставшего от нас парня на части. Через три дня после этого сорвался в пропасть еще один – прапорщик Фролов по кличке Кобелино. Возложить на нас вину за эту смерть Кормухин даже не пытался – страховал парня Кузьма, и в принципе, делал это довольно грамотно. Фролову просто не повезло – пролетев метров десять и зависнув на веревке, он с размаху ударился головой о выступ скалы. Перелом основания черепа. Хоронить не стали ни того ни другого. От Соболева мало что осталось, а Кобелино не захотевший втаскивать на гору труп Кузьма просто сбросил в пропасть. Перерезав веревку. Кстати, очень зря – ошарашенные таким обращением с их товарищем четверо его подчиненных восприняли этот факт весьма негативно, и напряженность в их отряде начала усиливаться буквально с каждой минутой…
Следующую ночь после гибели Фролова мы провели на скальной полке, на высоте две триста над уровнем моря. А в мое дежурство – с трех и до пяти утра, – у меня состоялся весьма интересный разговор с Костей Дробышевским – старлеем, с которым я пару раз мотался в командировки в Чечню. В той, прошлой жизни…
Дождавшись, пока заснет предыдущий часовой от «Кормухин и K°», Дробь подошел ко мне и, прислонившись спиной к нависающей над полкой скале, прошептал:
– Слышь, Глаз! Мы тут с Еремой и Шерханом подумали… Тебя и Сему знаем не первый день… а Шамсутдинов тебе вообще жизнью обязан… В общем, если что – мы на вашей стороне… Имейте ввиду… Кузьма – хитрая скотина. Да и Кривой – ему под стать. Кстати, этот, сколько я себя помню, вечно постукивал начальству… Чмо. Хотя – не слабый рукопашник и довольно грамотный офицер. Если будет возможность ударить в спину – не откажется… Короче, рассчитывать можете только на нас троих. Хотя… – Костя еле слышно вздохнул, – помощи от нас с гулькин хрен… Друзья у тебя – просто какие-то монстры… Не видь я собственными глазами, как они двигаются, – никогда бы не поверил… Кстати, скажи спасибо этому парнишке по имени Эрик – если бы не он, меня бы уже не было…