Азартная игра
Шрифт:
– Вероятно, нас уже ищут. Проблема в том, что сначала они прочешут ту область, которую я зарегистрировал в плане полета.
– Мы сбились с курса? – еле слышно уточнила Санни.
Дело принимало все более серьезный оборот.
– Мы отклонились от курса, когда искали место для посадки. Но если кто-то обыщет этот район, то заметит дым от нашего костра. Нам просто надо поддерживать огонь в течение дня.
– И сколько времени это будет продолжаться? Пока они не отзовут поисковую группу?
Ченс помолчал, всматриваясь в небо прищуренными золотисто-карими глазами.
– Они не прекратят поиски, пока будут считать, что мы живы.
– Но, если они подумают, что мы потерпели крушение…
– В конечном счете они прекратят поиски, – мягко ответил он, – через неделю, может, чуть больше, но они остановят спасательную операцию.
– То есть, если нас не найдут в течение, скажем, десяти дней…
Санни не смогла закончить предложение.
– Мы не перестанем бороться. Всегда остается вероятность, что над нами может пролететь частный самолет.
Он не стал уточнять, что вероятность счастливого случая крайне мала, но этого и не требовалось. Санни собственными глазами видела с высоты окружавшую их местность и знала, насколько узким и трудноразличимым был их каньон.
Она подтянула колени и обхватила их руками, задумчиво глядя на скучные завитки серого дыма.
– Раньше я жалела, что не могу оказаться в таком месте, где меня никто не найдет. Я даже не предполагала, что здесь не будет обслуживания номеров.
Ченс ухмыльнулся и вытянул ноги, опираясь на согнутые в локтях руки.
– Ты не умеешь долго хандрить, правда?
– Стараюсь. Наши дела не так уж плохи. Мы живы, у нас есть еда, вода и укрытие. Могло быть хуже.
– У нас даже есть развлечения. В бардачке самолета у меня лежит колода карт. Можем сыграть в покер.
– Жульничать умеешь?
– Нет необходимости, – лениво протянул Ченс.
– Сразу предупреждаю – я жульничаю.
– Предупреждение принято. Ты знаешь, что случается с мошенниками?
– Они выигрывают?
– Если их не поймают.
– Умелого мошенника не поймаешь.
Ченс накрутил на палец локон ее волос и легонько потянул.
– Согласен, но если поймают, то беды не оберешься. Можешь считать это моим предупреждением.
– Я буду осторожна, – пообещала Санни. Зевок захватил ее врасплох. – Почему я все время хочу спать? Прошлой ночью я выспалась как никогда.
– Жара действует. Почему бы тебе не прилечь? Я послежу за костром.
– А почему ты не сонный?
– Я привык, – пожал плечами Ченс.
Санни на самом деле засыпала на ходу, да и делать было нечего. Возиться с палаткой не хотелось, поэтому она подтянула под спину сумку и откинулась на нее. Ченс молча вытащил ее свитер и кинул на колени Санни. Следуя его примеру, она свернула мягкую шерсть и сунула под голову вместо подушки. Через несколько минут она уже спала. Это был один из тех случаев, когда спишь, но не отдыхаешь. Санни чувствовала жару, движения Ченса, беспокоилась о Маргрэте. Мышцы стали тяжелыми, расслабленными, а возвращение к реальности – сплошной головной болью.
Проблема с дневным сном заключается в том, что после него чувствуешь себя немного не в себе, не отдохнувшим. Одежда Санни прилипла к телу, что было неудивительно при такой жаре. Когда она последний раз зевнула и села, солнце начало опускаться, окрашивая камни красными тенями. И, хотя температура оставалась высокой, воздух уже не обжигал.
Ченс сидел, скрестив ноги. Длинные загорелые пальцы ловко сплетали хитрую ловушку из веревок и палочек. То, как он выглядел в тени нависающей скалы, полностью сосредоточенный на изготовлении силков, как отражающийся от песка свет танцевал на его высоких скулах, неожиданно навело ее на любопытную мысль, словно что-то щелкнуло в мозгу.
– Твоими предками были коренные американцы, да?
– Американские индейцы, – рассеянно уточнил он, – каждый родившийся в Америке человек по определению является коренным американцем, как любил повторять мой отец, – Ченс посмотрел на нее и улыбнулся, – индеец, конечно, тоже не совсем правильное определение, как и большинство ярлыков. Но да, во мне есть индейская кровь.
– И бывший военный.
Санни точно не знала, почему сделала такой вывод. Возможно, из-за ловкости в сооружении ловушки. Она была не настолько наивна, чтобы предполагать, что каждый так называемый «коренной американец» умеет вязать силки – не в этом мире и не в этом веке. Но что-то в его сноровке подсказывало: он прошел специальное обучение приемам выживания.
Ченс удивленно уставился на Санни.
– Как ты догадалась?
Она покачала головой.
– Просто так показалось. Начнем с того, что ты обращаешься с пистолетом, как будто сроднился с ним. Умеешь делать ловушки. И используешь выражение «отправляюсь на разведку»…
– Полно людей, которые привычны к оружию и знают, как соорудить силки, особенно среди тех, кто проводит много времени на природе.
– …и закончим твоим словарным запасом, – продолжила Санни и усмехнулась, – вместо «пистолет» ты используешь «оружие» – так не говорят обыватели, даже те, кто проводит много времени на природе.
И снова Ченс наградил ее мимолетной улыбкой.
– Ладно, признаю, что некоторое время носил форму.
– Какого рода войск?
– Сухопутные войска. Рейнджеры [10] .
Это объясняло многие его навыки. Санни почти ничего не знала о рейнджерах, как и о других спецподразделениях, но ей точно было известно, что они принадлежали к элитным войскам.
Ченс отложил в сторону готовую ловушку и принялся за следующую. Некоторое время Санни следила за его работой, чувствуя себя совершенно бесполезной. Скорее, помехой, чем помощницей во всем, что касалось капканов и силков. Отряхивая пыль с юбки, она вздохнула. Проклятье, прошел всего один день, а она смирилась с древними стереотипами поведения. Санни предпочитала сдаваться красиво.
[10]
Рейнджер– боец десантного диверсионно-разведывательного подразделения в американской армии