Азбука коммунизма
Шрифт:
Женщина-работница в капиталистическом обществе особенно забита, бесправна; ее права во всех областях ниже даже тех нищенских прав, которые буржуазия предоставила рабочему-мужчине. Право выбора в парламенты существовало всего в двух-трех странах; в области наследования женщина всегда получала низшую долю; в области семейных отношений она всегда была подчинена мужу и оказывалась всегда виновата; словом, при буржуазной демократии всюду были такие порядки, которые сильно напоминали порядки дикарей, когда те выменивали, покупали, наказывали или выкрадывали жен, как какую-то вещь, куклу или рабочий скот. «Курица не птица, баба не человек» — так считается в рабском обществе. Такое положение крайне невыгодно пролетариату. В первой части книги мы видели, что среди общего числа рабочих большую долю занимают женщины. Само собой разумеется, что если между двумя половинами пролетариата будет неравенство, тогда борьба пролетариата будет страшно ослаблена. Без помощи женского пролетариата немыслима общая победа, немыслимо «освобождение труда». Поэтому
Задачей партии является способствовать проведению этого уравнения в жиж. Здесь прежде всего нужно постоянное разъяснена широким слоям трудящихся того, что для них закрепощение женщины очень вредно. До сих пор еще даже среди рабочих на жен смотрят, как на «баб»; в деревне же часто смеются, когда «баба» тоже начинает заниматься общественными делами. В Советской республике женщина-труженица имеет право, наравне с мужчиной, выбирать во все советы и быть туда избранной, она может занимать должность любого комиссара, исполнять какую угодно работу в армии, в народном хозяйстве, в государственном управлении.
Но женщины-работницы у нас гораздо более отста-лы, чем рабочие-мужчины. Да на них и смотрят многие сверху вниз. Тут нужна настойчивая работа: среди мужчин, чтобы они перестали «не давать ходу» женщинам-труженицам; среди женщин, чтобы они пользовались своими правами, не робели, не смущались.
Нужно помнить: даже каждую кухарку должны мы приучить к государственному управлению.
Мы видели выше, что самое важное, однако, это не права на бумаге, а возможность осуществлять эти права. Как будет женщина-труженица осуществлять свои права, когда она должна вести домашнее хозяйство, ходить на рынок, стоять в очередях, стирать, смотреть за детьми, нести тяжелый крест этого домашнего хозяйства?
Задача Советской власти и нашей партии должна состоять в том, чтобы облегчить женщинам-труженицам это дело, чтобы разгрузить женщину-работницу от устарелых, допотопных отношений. Организация домов-коммун (не таких, в которых бранятся, а где действительно живут по-человечески) с центральными прачечными; организация общественных столовых; организация яслей, детских садов, площадок, детских колоний летом, школ с общественным питанием детей и т.д.— вот что должно разгрузить женщину и дать и ей возможность заниматься всем тем, чем занимается пролетарий-мужчина.
В дни разорения и голода трудно, конечно, поставить это дело, как следует. Но партия должна делать все возможное, чтобы таким образом и женщину-работницу привлечь к общей работе.
О равноправии наций, рас и т.д. нужно смотреть следующую главу. Здесь мы приведем только параграфы нашей конституции относительно этого вопроса (раздел II, гл. V):
«20. Исходя из солидарности трудящихся всех наций, Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика предоставляет все политические права российских граждан иностранцам, проживающим на территории Российской Республики для трудовых занятий и принадлежащих к рабочему классу или к не пользующемуся чужим трудом крестьянству, и признает за местными Советами право предоставлять таким иностранцам, без всяких затруднительных формальностей, права российского гражданства.
21. Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика предоставляет право убежища всем иностранцам, подвергающимся преследованию за политические и религиозные преступления.
22. Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика, признавая равные права за гражданами независимо от их расовой и национальной принадлежности, объявляет противоречащим основным законам республики установление или допущение каких-либо привилегий или преимуществ на этом основании, а равно какое бы то ни было угнетение национальных меньшинств или ограничение их равноправия».
§ 51. Парламентаризм и советский строй
В буржуазно-демократических государствах во главе всего стоит так называемый парламент. Это есть учреждение, выбранное тем или другим способом: в некоторых странах туда выбирают только богачи, в других—допускается и часть бедняков, в третьих — все мужчины, начиная с известного возраста, в четвертых— и женщины.
Но даже там, где парламенты выбирались на основе всеобщего избирательного права, всегда во главе парламента, т.е. в большинстве, проходили ставленники буржуазии. Почему так было повсюду? Это нетрудно понять после всего того, что мы говорили раньше. Представим себе, что рабочие, которых в стране большинство, имеют право голоса. Но представим себе также, что все богатства находятся в руках капиталистов, что все газеты находятся тоже у них, что у них же здания для собраний, к их услугам художники, типографии, миллионы листков; что за них говорят со всех кафедр проповедники; представим себе также, что рабочие-бедняки день-деньской заняты тяжелой работой, им некогда и негде собраться, что среди них шныряют буржуазные ловкачи, агенты буржуазии (различные адвокаты, журналисты, ораторы), которые выставляют как будто приличные лозунги, подыгрываются под рабочих; представим себе огромную денежную силищу синдикатчиков, которые даже первоначально честного рабочего избранника будут подкупать, давать ему места, хвалить его в газетах и проч., и проч. Тогда мы поймем, почему даже в таких парламентах большинство состоит из тайных или явных агентов буржуазии, финансового капитала, банковых королей.
Выборы своих людей для трудящихся масс поэтому представляют огромную трудность.
А уж раз депутат в парламент прошел,—кончено. Он плюет тогда на своих избирателей: на три-четыре года он обеспечен. Он от них независим. Он продает себя направо и налево. А отозвать его нельзя: не полагается по закону.
Так обстоит дело в буржуазно-демократической республике, при парламентаризме. В Советской республике совсем другое. Здесь паразиты — купцы и фабриканты, архиереи и помещики, генералы и кулаки — не имеют права голоса. Они не выбирают и их тоже не выбирают. Зато для рабочих и бедноты производство выборов очень простое и легкое. А затем всякого выбранного в совет его избиратели-рабочие могут отозвать и на его место послать другого. Если депутат плохо исполняет свои обязанности, изменяет своему знамени и т.д., он может быть отозван. Это право отзыва нигде не проведено так широко, как в Советской республике.
В буржуазной республике парламент является «говорильней»: депутаты только и делают, что обсуждают и произносят речи. Настоящую деловую работу несут чиновники, министры и пр. Парламент же принимает законы и «контролирует» министров тем, что делает разные запросы, голосует то, что предлагает правительство. В парламенте сосредоточена, как говорят, законодательная власть. Власть же исполнительная находится в руках министерств. Таким образом, дела делает не парламент: парламент и его депутаты лишь разговаривают. При советском строе дело обстоит совсем не так. Верховным, самым высшим органом, является Съезд Советов. «Всероссийский Съезд Советов,— сказано в конституции,— является высшей властью Росс. Соц. Федеративной Советской Республики». Он должен собираться не реже двух раз в год; он подводит итоги всей работе и принимает соответствующие решения, которые становятся законом. Но все члены съезда, это — не специальные говоруны, а «работники с мест», ведущие постоянную работу. В промежутках между съездами высшую власть имеет Центральный Исполнительный Комитет, выбираемый на съезде. Он одновременно и издает законы, и «распоряжается»; в его руках сосредоточена исполнительная и законодательная власть; его отделы составляют народные комиссариаты; его члены работают в этих комиссариатах. Таким образом, ЦИК есть работающая коллегия.
Как ЦИК, так и всякое другое советское учреждение находится в ближайшей связи и опирается на целый ряд массовых рабочих организаций: советские учреждения опираются и на коммунистическую партию, и на профессиональные союзы, и на фабрично-заводские комитеты, и на кооперативы. Эти организации охватывают десятки миллионов трудящихся, и все они подпирают своими руками Советскую власть. Через эти организации трудящиеся массы принимают действительное участие в управлении государством. Рабочая коммунистическая партия или профессиональные союзы выставляют своих доверенных лиц на все посты и на все должности. Таким образом, лучшие рабочие проходят туда не только говорить, а управлять. Ничего подобного не бывает в так называемой демократической республике. Там избиратель-рабочий опускает лишь избирательную бумажку, и дело в шляпе. Он выполнил—как говорит ему буржуазия—свой «гражданский долг», и больше ему не о чем беспокоиться.
Здесь, при таком положении дел, лежит один из основных обманов. Почему? Да опять по той же причине, какую мы видели и раньше. На бумаге здесь как будто рабочие в чем-то «участвуют». На деле они вполне и целиком стоят в стороне: всем управляет и все дела вершит специальная каста буржуазных чиновников, оторванная от массы, так называемая бюрократия. Аппарат управления оторван от масс: массы никакого касательства к нему не имеют.
До XVI или XVII века государственные чиновники назначались только из дворян. С переходом к капиталистическому строю появилось профессиональное чиновничество. В новейшее время это профессиональное чиновничество вербовалось главным образом из среды так назщаемой интеллигенции, в то время как верхние его слои выдвигала крупная буржуазия. Но даже и более мелкие чиновники воспитывались в специальном духе преданности разбойничьему государству; для наиболее талантливых из них имелась возможность чинов, орденов, титулов, так называемой «служебной карьеры». Поэтому все эти господа в большинстве случаев проникнуты были духом крайнего презрения к «простому народу». Какова была численность этого чиновничества и каков был его рост, можно судить из таких цифр (мы берем их из книги Ольшевского «Бюрократия»): в Австрии в 1874 г. их было около 27 тысяч, в 1891—36 тысяч, 1900—169 тысяч; во Франции уже в 1891 г. было таких служащих-чиновников полтора миллиона лиц (около 4% всего населения); в Англии в 1891 г.— около миллиона (2,6%); в Соедин. Штатах в 1890 г.— 750 тысяч и т.д. Даже буржуазный писатель Ольшевский считает основными свойствами этой касты следующее: шаблонность и рутина; канцелярщина; высокомерный должностной тон; мелочность. Однако как раз именно это чиновничество и управляет во всех капиталистических странах. Повторяем, что высшие чиновники вербуются главным образом из крупнобуржуазных и дворянско-помещичьих кругов. Оно и не может быть иначе в капиталистическом обществе, где у власти стоит буржуазия.