Азиаде. Госпожа Хризантема
Шрифт:
Бога нет, морали нет, ничего из того, что нас учили уважать, не существует; есть только жизнь, она проходит, и логично требовать от нее максимум радостей, которые она может дать, в ожидании ужасного финала, имя которому – смерть.
Настоящие несчастья – это болезни, уродство и старость; и Вас и меня эти несчастья еще не коснулись; мы еще можем забавляться с красотками и наслаждаться жизнью.
Я открою Вам душу, обозначу свой символ веры: я взял за правило всегда делать то, что мне хочется, наперекор всякой морали, всяким правилам общежития. Я не верю ничему и никому, не люблю никого и ничего, у меня нет ни веры, ни надежды.
Двадцать семь лет потребовалось мне, чтобы до этого дойти. Если я пал ниже, чем средний человек, то зато и начал свое падение с большей высоты.
Прощайте, обнимаю Вас.
Мечеть
Доступ христианам туда запрещен, и даже подходы к ней для них небезопасны.
34
Мехмед II Фатих (правил в 1451–1481 гг.) – завоеватель Константинополя.
35
Пророк – то есть Мухаммед, основатель ислама.
Памятник сооружен из белого мрамора в уединенном месте, за чертой города, и со всех сторон окружен кладбищами. Его купол и минареты едва угадываются в густой зелени гигантских платанов и столетних кипарисов.
Кладбищенские аллеи, тенистые и сумрачные, вымощены плитами из мрамора или другого камня. Вдоль аллей – древние мраморные сооружения; их первозданная белизна особенно заметна на фоне черных кипарисов.
Сотни могильных камней с позолоченными надписями, окруженные цветами, теснятся в тени вдоль дорожек; это могилы высокочтимых покойников – мусульманских пашей [36] и сановников. Шейх-уль-исламы [37] покоятся в склепах на одной из этих грустных аллей. В мечети Эюба располагается и усыпальница султанов.
36
Паша – почетный титул высших должностных лиц в Османской империи; до середины XIX в. этот титул носили главным образом везиры и правители провинций; позже (до 1934 г.) – генералы армии.
37
Шейх-уль-ислам – особо почетный титул мусульманских духовных лиц. В Османской империи его носил муфтий Константинополя, главный религиозный авторитет государства.
Шестого сентября, в шесть часов утра, мне удалось проникнуть во второй внутренний двор мечети.
Древний памятник был пуст и молчалив. Меня сопровождали два дервиша, которых от дерзости этого предприятия кидало в дрожь. Мы молча шагали по мраморным плитам. Мечеть в этот ранний час казалась белоснежной. Сотни голубей искали корм, перепархивая с места на место в пустынных дворах.
Дервиши, в одеяниях из грубой шерстяной ткани, приподняли кожаную дверцу, закрывавшую вход в святыню Стамбула, и разрешили мне осмотреть это столь чтимое место, куда ни одному христианину никогда не разрешалось даже бросить взгляд.
Был канун восшествия на престол султана Абдул-Хамида.
Хорошо помню день, когда новый султан с большой помпой был введен во владение султанским дворцом. Я увидел его одним из первых, когда он покинул мрачное убежище Старого сераля [38] , где в Турции держат претендентов на престол. За ним прибыли большие парадные каики, и моя лодка случайно оказалась рядом с лодкой султана.
Несколько дней власти успели состарить султана, стерли с его лица присущее ему до этого выражение молодой энергии. Подчеркнутая простота его одежды оттеняла окружавшую его сейчас восточную роскошь. Этот человек, которого извлекли из относительной безвестности, чтобы привести к высшей власти, казалось, был погружен в задумчивость; он был худ, бледен, под большими черными глазами лежали тени; выражение лица говорило об уме и некоторой утонченности.
38
Сераль – дворец.
На султанских каиках сидело по двадцать шесть гребцов, форма лодок отличалась несравненной изысканностью Востока. Лодки были пышно украшены и целиком покрыты позолотой и резьбой, на носу – золотой водорез.
На придворных слугах – зеленые и оранжевые ливреи с золотым шитьем. Над троном султана, украшенным множеством солнц, сверкал красно-золотой балдахин.
Сегодня, седьмого сентября, состоялась торжественная церемония восхождения султана на престол.
Абдул-Хамид, по всей видимости, спешит восстановить авторитет халифов [39] в мире; быть может, его восшествие на престол станет для ислама началом новой эры, принесет Турции еще немного славы, обеспечит ее последний взлет.
39
Халиф – в раннем исламе глава мусульманской общины. Впоследствии – высшая должность в государстве, объединяющая в себе всю светскую и духовную власть. Халиф был объявлен наместником Аллаха на земле. В XVII в. халифами стали именовать себя турецкие султаны, сохранившие этот титул до самого крушения Османской империи.
В святой мечети Эюба Абдул-Хамид торжественно препоясал себя саблей Османов [40] .
Затем султан, направляясь в старый дворец султанов в сопровождении великолепного кортежа, пересек Стамбул. В мечетях и в траурных павильонах, встречавшихся в пути, он, согласно обычаю, произносил молитвы, сопровождая их ритуальными жестами.
Шествие открывали воины с алебардами [41] , украшенные зелеными плюмажами в два метра высотой, в роскошных нарядах, шитых золотом.
40
Османы – династия турецких султанов (1299/1300–1922), основателем которой считается Осман I (1299/1300–1324) из тюркского рода каий. Официальное название султанской Турции – Османская (Оттоманская) империя.
41
Алебарда – старинное холодное оружие: топоровидное лезвие, насаженное на длинное древко, заканчивающееся копьем.
Абдул-Хамид двигался между ними, верхом на массивной белой лошади, выступавшей медленно и торжественно. Попона ее была расшита золотом и драгоценными камнями.
Шейх-уль-ислам в зеленой накидке, эмиры [42] в тюрбанах из кашемира, улемы [43] в белых тюрбанах с золотой перевязью, знатные паши, крупные сановники двигались на лошадях, сверкающих золотой сбруей, – нескончаемый кортеж, среди участников которого можно было увидеть своеобразнейшие физиономии. Восьмидесятилетние улемы, которых слуги поддерживали на смирных лошадях, обращали к народу свои белые бороды и глаза, выражавшие мрачный фанатизм.
42
Эмир – в странах мусульманского Востока титул военачальника, правителя, а также лицо, носящее этот титул.
43
Улемы (араб. «ученые») – признанные и авторитетные знатоки геологии и религиозного права. Этим термином объединялись как служители культа, так и люди светских профессий.
Толпы народа сопровождали торжественное шествие. Это была та красочная турецкая толпа, в сравнении с которой самые живописные сборища Запада могут показаться унылыми и безобразными. Помосты, расположенные на всем многокилометровом пути следования султана, прогибались под тяжестью любопытных. Все одеяния Европы и Азии смешались в толпе зевак.
На высотах Эюпа [44] под кипарисами, среди надгробных памятников, расположились турецкие женщины. Их фигуры утопали в ярких шелках, из-под белой вуали сверкали только черные глаза. Зрелище было так красочно и живописно, что его можно было принять скорее за плод воображения какого-нибудь специалиста по Востоку, чем за реальную картину.
44
Эюп (старое написание: Эюб) – северо-западное предместье Стамбула (за пределами городской стены византийских времен).
Приезд Самуила внес некоторое оживление в мой грустный дом, фортуна улыбнулась мне в игре в рулетку. Да и осень на Востоке великолепна.
Я живу сейчас в одной из красивейших стран мира, и моя свобода ничем не ограничена. Я могу бродить где угодно – по деревням, горам и лесам азиатского или европейского берега, и не одному бедняку хватило бы на год тех впечатлений и приключений, которыми богат каждый мой день.
Да ниспошлет Аллах долгую жизнь султану Абдул-Хамиду, вернувшему жизнь большим религиозным праздникам, пышным торжествам в честь ислама. Стамбул каждый вечер ярко освещен, над Босфором вспыхивают бенгальские огни – последние огни угасающего Востока, догорающая феерия грандиозного спектакля, которого никогда больше уже не придется увидеть.