Азовское сидение. Героическая оборона Азова в 1637-1642 г
Шрифт:
Не похоже все это на осторожного Аюку. Предупредить азовцев, а потом на них, изготовившихся, своих калмыков посылать?.. И по времени не совпадает. Вряд ли он узнал о предстоящем русском походе раньше донцов, а азовцы встревожились и к нему послов посылали еще в феврале, возможно, еще до военного совета, который царь Петр держал на Пушечном дворе. Получается, что не Аюка азовцев предупредил, а азовцы Акжу…
В апреле войска Гордона в Тамбове были готовы к походу. Они состояли из выборного Бутырского полка, которым командовал сам Гордон, из 4-х полков тамбовских солдат: Томаса Юнгера, Олимпия Юренева, Якова Бана, Якова Гордона (сына генерала), и из 7 полков московских стрельцов: Сергеева, Жукова, Кровкова, Кобыльского, Обухова, Капустина и Козлова. У Гордона в полку насчитывалось 894
При дивизии в качестве штаба (или надзирателей) числились 16 стольников, 1 стряпчий, 2 дьяка и 12 подьячих.
Из Москвы и Брянска подошла артиллерия — 10 мортир для полупудовых гранат, 12 дробовиков и 31 фальконет. Запасов к ним — 6000 пудов пороху, 4600 ядер и 4000 гранат. Чтоб везти пушки, снаряжение и прочие тяжести понадобилось 4000 подвод.
1 апреля Гордон получил из Москвы грамотку держать поход в секрете, а атамана донских казаков предупредить, чтоб не пропустил бы никаких вестей из Москвы в Азов.
Да и сами московские правители приняли донские вести к сведению и в отдельной грамоте от 6 апреля донцам прописали:
«Марта в 29 день писали к нам, великем государем, вы, атаманы и казаки, с станичным своим атаманом с Григорием Белицким с товарыщи, что по нашему указу и по грамотам ледники вы строить зачали и льдом накладете, а Пятиизбянскою станицею ледник указной осыпной построен и льдом накладен будет. Да нам же известно, вы пишете про явную измену Аюкая тайши и его улусных людей и астораханских юртовых татар, что они про нынешнее наше воинское намерение, будучи в Азове, ведомость учинили, и по тем их вестем о всем ныне в Азове ведомо. И февраля в последних числех послали азовские жители от себя Крымскою и Нагайскою стороною под наши украинные городы, к Мояцкому и к Цареву Борисову, и в иные места, и к вам и к понизовым городам для подлинной ведомости подъезды свои; а к Аюкаю послали с подарки, с пансырми и с ружьем. А ведомо вам о том учинилось подлинно от выходцев из Азова, которые сказывают, что они, азовцы, у того Аюкая просят себе вспоможения и чаят, что он хочет к ним послать едисанских татар. И вы, сведав про те их неприятельские походы, марта в первых числех послали от себя за йими, азовцами, калмыков и казаков на шляхи их, чтоб их от такого намерения отвратить и как бы над ними поиск учинить…». Вот так перечислили казакам все их писанные речи, чтоб потом не отпирались. И время указали — февраль, когда, может, самим московитам ничего известно не было. Закончили же соответственно: «И мы за то жалуем вас, атаманов и казаков и все Войско Донское, милостиво похваляем. И вы б и впредь нам (…) служили и над неприятели, бусурманы, азовцами и над иными их татарскими юртами, где доведется, воинские промыслы чинили по прежнему своему войсковому обычаю и, о поведении их, неприятелском, проведывая, писали в верх по Дону, к генералу нашему к Петру Ивановичу Гордону и во всем остерегателство ему чинили, со всяким радением и прилежанием; а он, генерал, с ратными людми идет к вам в войско, в Черкаской». Получите и встречайте…
Действительно, 7 апреля Гордон из Тамбова выступил, но шел не три недели, а больше двух месяцев.
Раздражение и враждебность казаков, видимо, бросалась в глаза. В «Истории Петра Великого» А. Г. Брикнера, профессора Дерптского университета, сказано: «Гордон, находившийся в авангарде, должен был употреблять большие усилия для того, чтобы принудить казацкого атамана Фрола Минаева к энергическим действиям. Из бесед Гордона с ним видно, что и в настоящем случае казацкий элемент оказался ненадежным, шатким, своевольным, склонным к измене».
Но атаманы донские стали умны и осторожны, напропалую не лезли. Да и Гордон умел себя с ними вести. Судя по дневникам Гордона, ему довелось обучаться в Коллегии иезуитов, а затем воевать против турок и татар, начиная с 1664 года, вместе с запорожскими и верными России украинскими казаками, и донские казаки в этих походах участвовали. Сам атаман Фрол Минаев под командованием Гордона в 1678 году с донцами Чигирин оборонял.
25 мая Гордон вышел к городку Усть-Хоперскому и 26-го переправился через Дон на судах, которые подошли
Отсюда Гордон сообщил Минаеву в Черкасск о своем подходе, просил указать переправу через Дон и сделать необходимые приготовления. К 8-му июня, отдохнув на берегу красивой реки, стрельцы построили мост через Донец. Строили долго, и Гордон записал в дневнике, что леность, безволие или неумелость стрельцов сильно тормозили работу.
9-го вечером дивизия была на правом берегу Донца, 10-го двинулась дальше со всеми воинскими предосторожностями, и в этот же день пришел ответ из Черкасска. Фрол Минаев предупреждал о большой трудности пути и прислал проводника.
11-го Гордон был у Дона возле Раздор, где уже поджидали барки с запасами. 13-го барки начали переправлять полки, а 14-го, около шести вечера, в лагерь Гордона на Сухом Донце приехали Войсковой атаман со старшиной. Казаки убеждали генерала не трогаться с места до сбора всего царского войска, но тот настаивал, что надо двигаться дальше, ссылался при этом на царский указ и потребовал, чтобы казаки присоединились к нему всей своей силой. Они изъявили готовность повиноваться указу государей, но на требование следовать вместе с Гордоном и подчиняться ему согласились неохотно.
«Я угощал их разных сортов напитками, — записал генерал в дневнике. — Они принесли мне в подарок овцу, несколько хлебов и сушеной осетрины. После дальнейших разговоров я обещал их посетить. Когда они таким образом были отпущены, я взял с собой несколько полковников, стольников и караул и поехал к берегу реки, где была палатка атамана. Он приветствовал нас и, усадив на диваны и мягкие скамьи, угощал водкой, пивом и медом. После двухчасовой беседы я вернулся»*.
Утром 15 июня дивизия продолжала марш по левому, ногайскому берегу Дона вниз и 16 июня не без труда переправилась через Маныч. Тогда же, 16-го, Гордон получил письмо от Минаева с азовскими вестями. Минаев Гордона пугал: перед Азовом на якоре стоят многие суда, а турецкие транспорты подвезли в крепость большие резервы. На радостях из Азова салютовали залпом и еще сорока выстрелами крупных орудий — пороху, стало быть, у них в достатке. Под городом якобы «необъятное множество шатров и палаток» и конница «всяких народов». Минаев, сообщив все это, советовал Гордону остановиться на реке Сужате, написать царям обо всем.
Гордон собрал консилиум полковников, подполковников и майоров со всей дивизии, прочитал им письмо и предложил высказаться.
«Господа военный совет» выразили опасения и нерешительность. Тогда генерал решительно приказал идти дальше к Азову, и военный совет беспрекословно согласился. Такой же ответ Гордон послал Минаеву.
21-го, уже за Манычем, атаман привез языка-грека, захваченного с шестью товарищами в Азовском море. Гордону пленный сказал: «Зовут его Федором Юрьевым, родом он из Крыма, из города Султан-Сарая, христианин, торгует мелким товаром. В начале января месяца был в Азове по торговым делам, тогда войска там состояло с 3000. В марте Муртаза-паша привел еще 1000 человек, половина — конница; пехота вошла в город, а конница осталась снаружи. Да через неделю пришли из Кафы четыре корабля, 500 пехотинцев на каждом. Да ждут еще из Константинополя 3 корабля и 10 фур кат с войском, снаряжением и провиантом. С самой весны азовцы укрепляют город — вычистили рвы, обложили стену дерном, поставили батареи. Главнокомандующий в Азове Муртаза-паша, вторым Мустафа-бей. Он, грек, возвращался в Крым на маленьком корабле, на котором всего шесть матросов и две пушки. Они не сопротивлялись, и едва казаки атаковали их, — сдались».
Гордон отправил греков вверх по Дону, навстречу царю, а сам расположился лагерем близ Черкасска. Казаки оказались правы: фактор внезапности утерян, турки готовы к встрече. Выдвигаться к Азову с ограниченными силами без разведки, без предосторожностей неразумно. Оставалось ждать царского решения.
22 июня Гордон принимал у себя Донского атамана с товарищами, потчевал белым вином и конфетами — казаки пришли в веселое настроение и приглашали генерала в Черкасск. Он 23-го послал отдать визит своего сына Джеймса.