Азраиль. Небеса содрогнутся! Том 2
Шрифт:
И вот это «гораздо больнее» я ощущал сейчас.
Выходит... во сне погибли не все. И есть человек, душа которого по сей день копит эту боль в себе.
Спокойно открывая глаза и наблюдая за тем, как заброшенный замок возвращает своё прежнее состояние, лишаясь многочисленных трещин и зарослей, я поднялся на чуть подкашивающиеся ноги — и зашагал по одной из освободившейся от мха тропинок.
Разумеется, чем ближе к особняку, тем сложнее было оставаться в сознании — и тем больше я ощущал Ауру. Боль? Ну, да,
— Мне нужно войти туда, — хрипло протянул я в полуобороте — а затем опустил глаза. Пальцы кистей покрылись чёрным. Я перестал их чувствовать.
— Я... с тобой пойду, — решительно, но с изумлением в голосе осведомила София, продолжая оглядывать «ожившее» поместье. Казалось, вопросы она решила оставить на потом, либо же... Константин демонстрировал ей подобные фокусы ранее.
— Десять метров, прошу...
Распахнув дверь замка, я поморщился. Скорбь разом надавила многотонным камнем, не оставляя места для недавнего хорошего настроения; и ни зелень, ни даже полуденное солнце уже не замечались здесь. Сквозь видимую картину тихого уютного особняка проступала настоящая суть Боли.
Впрочем, и терять сознание я тоже пока не собирался. Просто... собранно шёл вперёд по следу Ауры.
...огромный вестибюль с высокими потолками теперь казался таким же, как и в прошлой жизни. Белые стены, одна из которых содержала герб рода Рюриковых. Широкие лестницы и... много боли.
Я сделал над собой усилия, чтобы не начать вспоминать былые времена. Прикрыв глаза, лишь завернул в тёмный коридор и прошагал по нему пару метров. Эхо от шагов проходилось по стенам пустующего коридора, буквально в дрожь вгоняя Софию.
Я остановился, прикрывая глаза. Кивнул себе же и осторожно приоткрыл тяжёлую дверь.
Вот... здесь. Центр водоворота боли. Сосредоточение всей здешней Ауры.
Распахнув наконец глаза, я увидел нечто вроде покоев. Шикарная кровать, застеленная белой простынёй, что пылилась с давних времён. Зеркала в комнате завешаны, а за шторами редкие лучи солнца.
Хоть особняк и приобрёл свой прежний вид, эта комната оставалась в том же «заброшенном» состоянии.
Присаживаясь в позу лотоса на нагретый солнцем угол, я снова прикрыл веки.
Отсюда было гораздо проще погрузиться в Ауру боли. Просто отпусти реальность — Аура сама подхватит тебя, затянет внутрь. Около минуты я сидел, и прислушивался к бушующим эмоциям, забывая о том, где я на самом деле нахожусь. А затем...
...первое, что я уловил — это шаги.
По коридору кто-то шаркал, и нет, это была не София. Притом направлялся источник Ауры в сторону комнаты, в которой сидел я.
Дверь передо мной вновь раскрылась.
— Ты ещё кто такой, чёрт побери?
Это точно не голос Софии.
Голос больше был старческим — таким знакомым и в одно время забытым.
Глаза мои плавно открылись, сознание практически угасло, а потому силуэт передо мной казался расплывчатым.
— Да и вообще, — распорядился незнакомый тип сухим и чуть надломанным голосом, — проваливай прочь отсюда, если жизнь мила. Это место не для ночлегов.
Тело моё слишком ослабло, чтобы позволять себе лишние движения. Мазнув взглядом по собственным рукам, я заметил черноту на ладонях; та уже протягивалась к локтям. Тело не выдерживает таких объёмов Ауры.
— Моё имя... — я говорил тихо, чуть ли не шёпотом. — Эраст Орлов.
— И? — старик подошёл ближе. — А моё — Захар. Что с того? Проваливай прочь, парень. Ищи другое место для...
Так вот оно что. Всё же я не ошибся, когда говорил о более мощном источнике Ауры.
— Захар Степанович, — мои губы устало расплылись в доброй улыбке. — Дворецкий рода Рюриковых. Рад видеть в здравии, Захар.
Захар замолк в ответ — а в месте с ним замолчал и я. Нет, мне определённо было приятно видеть старого друга — сейчас он, казалось, был абсолютно таким же, что и в годы нашего первого знакомства. Вот только...
Дворецкий вырвался вперёд, что-то тихо бормоча себе под нос. Трость упёрлась в мою грудь.
Этот тип не особо верил в переселения душ и прочее. Но нынешняя реакция определённо говорила об обратном.
— Откуда?.. — на этот раз голос его дрогнул. Трость начала касаться плеч, а затем перешла на лицо. — Откуда вы меня знаете? Моё отчество знал лишь один человек — и это господин... Рюриков.
Он что. Слепой?
Я чуть прикрыл правое веко, дабы трость не угодила в глаз — а затем раздражённо пробормотал.
— Нет, я не твой господин. Прошу, перестань.
Он печально «эхнул», убирая трость. И сам отшагнул назад. Рука, державшая палку, опустилась.
— А... кто тогда?
Казалось, он нисколько не обращал внимания на медленно исчезающую пыль в комнате, испаряющиеся простыни на зеркалах и кровати, очищающиеся от паутины окна. Да, он определённо ослеп.
— Давно ты ослеп, Степанович? — я оставил вопрос Захара без ответа.
...вот только этим лишь сильнее осёк старика. Да, раньше он был старше в возрасте, но сейчас... выглядел сильно хуже.
Но что самое интересное.
Именно он был источником боли, которую я почувствовал.
— Давно, — вздохнул он, подходя к окну. — Как князя убили, так и ослеп. Сердечный приступ, что поделать? Любил господина. Ой как любил. А ты кем будешь-то? Из знати?
Я хмыкнул.
— Нет, простолюдин.
— Ах простолюдин, — вновь вздохнул он. — А я вот тоже простолюдин. Не люблю знать. Ох как не люблю. Жизнь мне поломали, веришь?
Я кивнул. Руки успели почернеть в локтях. Ещё немного, и я вырублюсь.