Ба-бах! Ты убит!
Шрифт:
«Ох, Джонни, как же ты можешь смеяться? Если бы ты только знал, парень…»
— Так-так. Смит, собственной персоной. Убит?
Джонни с увлечением пояснил:
— Нет, что ты, просто прикинулся раненым.
— Прикинулся? — повторил Мелтер.
Смит не мог его видеть, зато хорошо расслышал коварные нотки в его тоне.
— Прикинулся, значит? Делает вид, что ранен. Вот как. Хм. Смит с усилием открыл глаза, но не сумел произнести ни слова; он только моргал, следя за Мелтером. Мелтер сплюнул на землю.
— Можешь
— Валяй, рядовой Мелтер.
Мелтер похлопал Джонни по руке, жарко блеснув глазами.
— Я слышал, ты лихой парень, умеешь уходить от пуль.
— Так точно. Лучше всех в армии. У Смита тоже получается. Он, конечно, малость тормозит, но я его научу.
Мелтер спросил:
— А меня научишь, Джонни?
Джонни ответил:
— А ты разве не умеешь?
— Я? — удивился Мелтер. — Ну, как бы это сказать… Может, и умею… немного. Но не так, как ты, Джонни. Ты здорово поднаторел в этом деле. Как… как ты это делаешь?
Джонни на минутку задумался, а Смит попытался что-то сказать или крикнуть, хотел выдавить из себя какие-то звуки, хотя бы подползти, но у него не было сил. Он слышал Джонни словно издалека.
— Сам не знаю. Вот, допустим, ребята играют в «полицейские и воры», а кто-то один заартачился. Ему говоришь: «Ба-бах, ты убит», а он не падает! Вся штука в том, чтобы первым крикнуть: «Ба-бах, ты убит!» Тогда другой должен падать.
— О-о-о. — Мелтер смотрел на него, как на психа. — Будь добр, повтори-ка еще разок.
Джонни повторил, а Смит про себя рассмеялся, несмотря на адскую боль. Мелтер решил, что его дурачат, и Джонни повторил все сначала.
— Не пудри мне мозги! — нетерпеливо огрызнулся Мелтер. — Я же вижу, ты недоговариваешь! Сам-то носишься и скачешь, как лось, и ничто тебя не берет.
— Я уворачиваюсь, — объяснил Джонни.
Смит засмеялся еще больше. Старые шутки всегда самые лучшие. Тут боль скрутила ему живот и уже не отпускала.
Физиономию Мелтера прорезала гримаса презрительного недоверия.
— Хорошо, умник, если ты такой ловкий… отойди-ка на сотню футов, а я в тебя постреляю.
Джонни улыбнулся:
— Согласен. Почему бы и нет?
И он двинулся вперед, оставив Мелтера на прежнем месте. В сотне шагов Джонни остановился, высокий и светловолосый, чертовски свежий и чистый, как деревенское масло.
Смит шевелил пальцами, исходя беззвучным криком: «Джонни, не делай этого, Джонни! Боже милостивый, ради всего святого, порази Мелтера громом и молнией!»
Они находились в какой-то ложбине среди холмов, на маленьком пятачке, вдали от посторонних глаз. Мелтер спрятался за толстый ствол оливы, чтобы замаскировать свои движения,
Любовно погладив приклад, он аккуратно поймал Джонни в прицел и начал неспешно и все так же ласково спускать курок.
«Куда же все подевались? — терзался Смит. — Ах, черт!»
Мелтер выстрелил.
— Мимо! — послышался незлобивый крик Джонни.
Он был цел и невредим. Мелтер выругался и опять прицелился, на сей раз еще медленнее давя на курок. Он целился в сердце, и Смит закричал, казалось, еще истошнее, но с его губ не слетело ни звука. Мелтер облизнулся и выстрелил.
— Снова мимо! — сообщил Джонни.
Мелтер сделал еще четыре выстрела, более быстрых, более точных; он побагровел от злости и бессилия, глаза налились яростью, руки затряслись. Но при каждом звуке выстрела, разрывавшем теплый послеполуденный воздух, Джонни то прыгал через веревочку, то нырял в калитку, то сгибал выставленный локоть, то бил по мячу, то приплясывал. А винтовка Мелтера дымилась впустую. Он вогнал в магазин еще несколько патронов. Теперь его лицо стало мертвенно-белым, колени подкашивались.
Джонни подбежал к нему.
Мелтер испуганно прошептал:
— Господи прости, как это у тебя получается?
— Я же тебе объяснил.
Мелтер долго молчал.
— Как считаешь, я смогу научиться?
— Все могут, было бы желание.
— Научи меня. Научи, Джонни. Я не хочу умирать. Ненавижу эту проклятую войну. Научи меня, Джонни. Научи, и я буду тебе другом.
Джонни пожал плечами:
— Ты делай, как я говорил, вот и все.
Мелтер вяло произнес:
— Ну вот, опять шутишь.
— Нет, что ты!
— А по-моему, шутишь, — повторил Мелтер, задыхаясь от бешенства. Он положил винтовку на землю, обдумывая новый подход, и наконец принял решение.
— Послушай-ка, умник, чтоб ты знал. — Он судорожно взмахнул рукой. — Те люди, мимо которых ты проходил на поле боя, они не притворялись, нет, они и в самом деле были убиты, окончательно и бесповоротно! Это мертвецы, ясно тебе? Мертвецы! Они не прикидываются, не дурачатся, не шутят — это покойники, жмурики, холодные трупы! — Он словно кулаками вколачивал эти слова в Джонни, он хлестал ими воздух, превращая ясный день в зимнюю стужу. — Трупы!
Смит внутренне содрогнулся.
«Джонни, не слушай его! Не давай себя в обиду, Джонни! Продолжай верить, что этот мир не так уж плох. Оставайся в неведении, живи без оглядки. Не пускай в душу страх, Джонни! Это тебя погубит!»
Джонни вопрошающе посмотрел на Мелтера:
— О чем ты толкуешь?
— О смерти! — исступленно заорал тот. — Вот о чем я толкую! О смерти. Ты можешь умереть, Смит может умереть, я могу умереть от пуль. Гангрена, гниение, смерть! Ты обманываешь сам себя. Не будь сосунком, идиот! Стань взрослым, пока не поздно!