Баба Яга не против драконов!
Шрифт:
Артем, Иван Иваныч и Салинта носились как угорелые, пробивая разрешения, выискивая новые помещения, и выясняя, какое, где взять оборудование.
И не замечали сгущающихся туч.
Все образцы крови, взятые у акул хранились в специальных боксах, приобретенных сразу же, как только было получено согласие акульей диаспоры. И надежно закрыты в помещении со специальной температурой.
Как прикинули наши увлеченные исследователи, времени им хватало. Режим поддерживался нужный. Всё было в порядке.
Вечером
– Дорогой!!! – разбудила его посреди ночи подрагивающим голосом супруга, – тебя тут срочно требуют к телефону.
Иван Иваныч со сна ничего не понимая, взял трубку.
– Иван Иванович, вам нужно срочно явиться в клинику, – прозвучал незнакомый официальный голос, – зафиксировано проникновение!
Заведующий, путаясь в штанинах и рукавах, кое-как оделся, и, чмокнув встревоженную супругу в щечку, вылетел за дверь.
По пути он сообразил набрать Артема. А тот Салинту и Беррара.
К клинике принеслись всей толпой. И дружно застряли в дверях кабинета Артема. Кабинет был разгромлен.
Заведующий схватился за сердце. Они дико переглянулись, и, толкаясь, и толпясь в дверях понеслись к хранилищу крови.
Там вместо прохладного, нужно для хранения образцов режима, царила жара, как в сауне. Некоторые боксы были вскрыты и перевернуты.
Посреди обломков пробирок и пятен разлитых образцов валялся блокнот.
Иван Иванович машинально поднял его, и недоуменно уставился на Салинту.
Это был её рабочий блокнот! О чём недвусмысленно говорили записи, сделанные её почерком.
На чистую воду
Уловка с блокнотом не сыграла никакой роли. Потому что и заведующий и Тём Тёмыч знали, кто такая Салинта. Заведующий, конечно, знал не всё, но достаточно, чтобы понять, что это точно не она. Про Тёму и говорить нечего.
Но попытку они оценили. Тот, кто натворил всё это в клинике, явно был своим.
Они очень долго сидели и совещались, как вывести вредителя на чистую воду.
Салинта молчала. Когда все высказались, она отмела все их предложения, и попросила предоставить действовать ей.
Мужчины сначала засомневались. Но потом вспомнили, как легко она справляется с теми, кто пытается выдать себя за того, кем не является, и согласились. Решив, что если ей за день не удастся найти натворившего, то они возьмут дело в свои руки.
Салинта потерла ручки. И почему-то Темычу стало даже немного жалко тех, кто им навредил. Но потом он подумал, подумал, и решил, что жалеть таких нечего.
Такой вкусной воды, как в этот день никто из сотрудников никогда не пил! Никогда!
Вода была искрящейся, очень прозрачной, и почему-то приносила полный покой в душу, и чувство, что ты всё делаешь правильно.
В кабинет Тёмыча, где он вместе с Салинтой и ещё парой сотрудников наводил порядок после разгрома, ворвался второй ведущий врач.
Стас Михайлович был импозантен, носил аккуратную бородку, мнил себя непризнанным гением, играл на виолончели, и смотрел на всех слегка свысока. Но не сейчас.
Сейчас его глаза горели фанатичным огнём правдолюбца и борца за всё тоже.
– Что?! – взвизгнул он в совершенно несвойственной ему тональности, – захапал себе всех богатых клиентов, берешь лучшее, ещё и открытия какие-то решил открыть?! А я тебе всё закрою! Всё! Уже закрыл и всё закрою!
– Так это вы включили обогреватели в помещении, где хранилась кровь?
Спокойно и вкрадчиво спросила Салинта.
– Я! Ха, ха, ха! Я! Я гениален! Ну, и как ты теперь себя будешь вести?!
– Вы были один?
Стас не успел ответить, потому что в кабинет влетели две медсестры, с явным намерением вцепиться в волосы Салинте.
– Что?! Захапала лучшего жениха в городе, и довольна! Ничего!!! Мы тебе всё обломим! Всё! Он теперь будет думать, что это всё ты разгромила! Ха, ха, ха!!!
– Вы помогали Стасу Михайловичу? – не менее вкрадчиво уточнила Салинта.
– Помогали, и ещё поможем!
– Ну, это вряд ли, – один из помощников распрямился, вытащил из кармана удостоверение, и уважительно посмотрев на русалочку, сказал ей, – быстро вы, однако! – и уже в той троице, – вы задержаны, неуважаемые, сейчас вас отвезут в отделение для дачи показаний.
Те, с вытаращенными от ужаса глазами, продолжали выбалтывать всякие секреты.
И то, что Стас Михалыч левых клиентов берет, в обход кассы, он признался. Пытался сам себе рот закрыть, но ничего не получалось.
То, что сплетни распространяют про всех, и даже про Ван Ваныча, которому скоро на пенсию, дамочки вывалили.
Да много всякого. Из них лилось и лилось. Даже то, что одна из них в школе стащила у одноклассника деньги, и подставила другую девочку. Даже то, что вторая постоянно воровала варенье у соседки по даче, хотя своего было не съесть.
Вываливалось всё.
Тём Тёмыч со следователем стояли, широко распахнув глаза. Салинта только грустно улыбалась. Она видела многое и многих насквозь, и все эти откровения не были для неё новостью.
– Пройдемте, товарищи! – приказал следователь кающимся, но потом с тревогой посмотрел на Салинту, – а они потом не отопрутся?
Салинта с усмешкой взглянула в сверкнувшие надеждой глаза троицы, и покачала отрицательно головой:
– Сутки эффект будет сохраняться в полном объёме. Но и потом полностью не пропадёт. Они не будут вываливать всё и всем, но и соврать больше никогда не смогут. Никогда!