Баба-яга в тельняшке
Шрифт:
— Рада, я хочу познакомить тебя с Велием, — представил отец своего гостя.
— Будь здрав, боярин, — поклонилась я гостю в пол и проследовала на свое место.
Кощей только недовольно сверкнул очами.
— Извините, Елисей, но занятий по этикету у нас еще не было, — быстро проговорила леди Медея, поджав губы.
— Ну, у нас еще вся ночь впереди, — подмигнула я вздрогнувшей женщине, — и с тобой позанимаемся, и с тобой, — тыкала я по очереди в преподавателей, не успевших донести до меня все светлое и доброе, что сами знали. А напоследок решила уж совсем добить, продемонстрировав свое великолепное знание иномирных языков, и добавила — Гыыыы.
— Рада, — решил одернуть меня папенька, но это зря он, меня уже понесло, не остановишь.
— Зато урок танцев у меня уже был, не хотите ли пригласить даму на танец? — поинтересовалась я у отца Кости и выдернула его за руку из-за стола. Музыки не было, но мне и не надо, было бы желание, а оно было — и раз, два, три, — проговорила я и уронила мужчину на пол, незаметно подставив подножку, — экий вы, неуклюжий, — посочувствовала я, помогая подняться кощею и отряхивая с него несуществующие пылинки.
— Акулина, — взвился папенька, — уведи ее, иначе я за себя не ручаюсь.
— Бить будете? — с надеждой спросила я.
— Стоило бы, — согласился как-то сразу Елисей, — да боюсь поздно уже.
— Действительно, поздно, — устало протянула я, — и не провожайте меня, сама уйду. Приятно было познакомиться, — кивнула я на прощание гостю и присела в глубоком подобии реверанса, подтянув юбку кверху и продемонстрировав свою эксклюзивную в здешних краях обувь и полосатые носочки.
Вбежав в комнату, я захлопнула за собой дверь и упала на кровать.
— Довольна собой? — спросили меня Константин, — устроила спектакль одного актера и радуешься? А то, что ты не только себе, но и мне жизнь сломала, тебя не волнует?
— Ничего я не ломала, это у вас тут дурацкие законы, вот и живите по ним, а я в свой мир вернусь, к маме.
— А она тебя ждет? А магия? Ты готова все бросить из-за обиды на своего отца?
— Причем тут отец, я от него все равно уйду, вот женю его на Акулине, родит она ему наследника, пусть его и воспитывает.
— Какой же ты еще ребенок, Рада. Я от тебя не откажусь, запомни, ты только моя.
— Думаю, твой отец иного мнения. Кажется, я ему не понравилась, — вздохнула я, а вот улыбаться мне почему-то расхотелось, да и настроение резко испортилось.
— Я просил тебя, — Константин посмотрел на меня осуждающе, открыв телепорт, ушел и даже не поцеловал на прощание.
Я могу его больше не увидеть, — мелькнула запоздалая мысль, отчего мне стало вдруг больно в груди и захотелось плакать. А кто мне мешает? — подумала я, и слезы градом покатились из моих глаз.
Не знаю, сколько я проревела в одиночестве, но мне все же помешали. Сначала Акулина, влетевшая в комнату и застывшая у моей кровати немым укором. Впрочем, немой она оставалась недолго.
— А я говорила, не надо! — произнесла ведьмочка и погладила по волосам, от чего реветь захотелось еще больше.
— Ну, говорила, — всхлипнула я еще громче.
Девушка постояла около меня и вздохнув вышла из комнаты. А я не поняла, что мне хотелось сейчас больше, то ли упиваться своим горем одной, то ли чтобы она осталась и пожалела меня, несмотря на то, что я сама во всем виновата. Дилемма решилась сама собой, потому что Акулина не только вернулась, но и привела с собой Елисея.
— Вот, — сказала ведьмочка, — плачет и не перестает, ваша дочь — вы и успокаивайте, а я пойду, а то мне самой реветь хочется.
— Я и с одной-то не знаю, что делать, а еще ты туда же.
— Я уже ухожу, — поспешно ответила девушка, и дверь за собой закрыла.
— Дочка, не плачь, не вышло с этим, я тебе другого жениха найду, — «успокоили» меня.
— А я не хочу другого, — подняла я зареванное лицо с подушки.
— Ну и где логика? Сама его отца против себя настроила, а теперь, оказывается, ты совсем не против кандидатуры Константина.
— Это женская логика, пока он не скажет, что меня любит, я за него замуж не пойду.
— По-моему, это и так очевидно, поступки — главное, зачем тебе пустые слова?
— Ты про уши слышал?
— Про какие уши? — уточнили у меня, с сомнением в моих умственных способностях.
— Про женские, все женщины хотят слышать слова признания. Мы это, ушами любим — всхлипнула я опять.
— Ну не знаю, слова — это только слова. А любят сердцем. — не согласился со мной кощей.
— Пап, а может, ты не будешь меня замуж отдавать? Лучше сам женись, вон Акулина говорит, что ты у меня нестарый совсем и красивый и откормить тебя она согласна.
— Дочка, — Елисей обнял меня, — как приятно, оказывается, когда тебя отцом называют, — и меня погладили по голове. — я подумаю, только не плачь. Может, еще и с Константином все получится. Велею, видишь ли, свою правнучку в невесты для его сына Морей предложил, только он ее пока никому не показывал, говорит, недавно нашлась в другом мире.
— Папа, ну ты же умный вроде кощей, — рассмеялась я сквозь слезы.
— А что тебя заставило в этом сомневаться?
— У меня бабушка — кто?
— Это которая?
— Извини, все время забываю, что у меня еще одна появилась. Я сейчас о Марфе Моревне.
— И?
— Ну, кто она? — спросила я, растерев кружевным рукавом слезы по лицу.
— Жена горыныча и моя несостоявшаяся теща, — ответил мне родитель, покачав головой, и достал из кармана расшитый носовой платок, помогая мне вытирать слезы.
— Дочка она Морея. А я его правнучка. Мне русалы сказали, что он меня, еще не увидев, решил замуж выдать.
— Ну, конечно, — усмехнулся родитель — пусть теперь Велей меня сам уговаривает тебя им в невесты отдать, — вот только ты своей выходкой изрядно подпортила впечатление о себе.