Бабайка

Истра Инна

В начале февраля Коля Екатериничев шел в пункт выдачи «Озон» за очередными наушниками. Покупка была достаточно дорогой и сильно ударила по его сбережениям, но реклама обещала, что «шумоподавление модели до 32 дБ практически полностью изолирует слушателя от внешнего мира», и Коля не мог устоять. Он страдал повышенной чувствительностью к звукам, ненавидел крики, рев моторов, грохот отбойных молотков, жужжание триммера и вообще все громкие звуки, производимые человеком. Природные звуки – карканье ворон, гром, лай собак – его нисколько не затрагивали. Но главными шумами, доводящими Колю до бешенства и истерик были тиканье часов, хруст поедаемых чипсов или сухариков и громкая музыка. Последняя особенно его донимала.

Нельзя сказать, что Коля ненавидел всю музыку. Он обожал стиль New Age, гигабайтами скачивал сборники музыки для релаксации, горловое пение тибетских монахов и так называемые «Эльфийские мелодии». А вот рок-музыка, попса, рэп и оперное пение доставляли ему настоящее мучение. Но хуже всего были «музыкальные шкатулки». Так Коля называл машины, внутренности которых разрывали мощные басы. Когда такая «шкатулка» проезжала мимо, трясясь от громыхающей музыки, он физически ощущал, что все его органы начинают вибрировать, доставляя ему жуткий дискомфорт. В такие моменты его захлестывала ненависть к этим уродам, сидящим в орущих железных коробках, хотелось схватить что-то тяжелое и бить по кузову, по стеклам, по головам.

Его болезненная реакция на звуки была замечена родителями еще в раннем детстве – ребенок плакал и зажимал уши при громко включенном телевизоре, при походах в цирк, кинотеатр и на детские елки. Мать таскала его по поликлиникам, думая, что дело в каком-нибудь воспалении уха, но врачи отвечали, что мизофония – это не болезнь, рекомендовали ограждать ребенка от раздражителей и иногда выписывали что-нибудь успокоительное. Со временем Коля научился уходить в себя, абстрагируясь от внешнего мира. В школе он слыл нелюдимым и необщительным, не имел ни близких друзей, ни заклятых врагов, учился средне, такой тихий незаметный троечник. Единственный предмет, по которому у Екатериничева были сплошные пятерки – это химия. Ее он обожал. Все началось в детстве, когда дед подарил ему набор «Юный химик». Пенные джинны, цветное пламя и ледяные пузыри произвели на него потрясающее впечатление. Проведение химических опытов стало для Коли настоящей страстью, он часами мог просиживать в своей комнате, нацепив наушники, возясь со своими склянками и не обращая ни на кого внимания. Он мог даже не включать музыку, просто отгораживался с помощью наушников от шумного деда, надоедливых родителей и шебутного младшего брата.

«Озон» располагался недалеко, надо было всего лишь пересечь соседний двор, обогнуть длинную коробку-многоэтажку, выйти на площадь Красных строителей, а там и заветный пункт в полуподвальчике. Накануне прошел снегопад, пешеходные дорожки оставались засыпанными, и Коля пошел по проезжей части двора, которую только что расчистил маленький жэковский трактор. Он уже почти пересек весь двор, когда послышался музыкальный грохот, и навстречу ему на полной скорости с проспекта влетела тонированная ржавая девятка. Коля еле успел отпрыгнуть в сторону, больно ударившись бедром об урну, полузаваленную снегом. Пока он выбирался из сугроба и отряхивался, машина резко затормозила и остановилась у подъезда. Из нее вылез худощавый тонконогий парень лет восемнадцати и что-то завопил, подняв голову вверх. За дико орущей музыкой его не было слышно. На балконе пятого этажа появилась девица в узких джинсах, она замахала рукой на приятеля. Он уменьшил громкость, чтобы понять, что она ему пытается сказать.

Конец ознакомительного фрагмента.