Бабки из склепа

Серова Марина Сергеевна

Войдя в квартиру, я на ходу скинула туфли и прошла на кухню.

— Проходи сюда, сейчас я сварю нам кофе.

Исаев сел на табурет возле стола и, подтянув к себе пепельницу, закурил. Я посмотрела на него с нескрываемым удивлением.

— Грош тебе цена как невропатологу, если в сложных эмоциональных ситуациях успокаиваешь себя сигаретой, — не удержалась я от комментария.

— Сигареты — моя слабость, — попытался оправдаться Исаев, — и я тщательно скрываю ее. К тому же ты не моя пациентка.

Я улыбнулась и достала из шкафа банку

с кофейными зернами.

— Таня, ты действительно расследуешь убийство Люды? — сосредоточенно глядя на кончик тлеющей сигареты, спросил Исаев.

— Да, это правда. И я почти не сомневалась, что ее убили вы. Поэтому тогда в кабинете, поддавшись импульсу, я оставила злосчастную записку. Из-за нее и началась история с шантажом. Я думала, что для своих клиентов вы подбираете не трупы, а живых людей, которых потом убиваете. И в число таковых по чистой случайности попала ваша бывшая жена, — раскрыла я свои карты.

— А что тебя переубедило?

— Один из убийц Люды перед своей смертью во всем сознался. Он не назвал мне второго преступника, но отвергнул твое имя, — пояснила я.

— Думаю, сегодня ты окончательно убедилась в том, что я не только никогда никого не убивал, но и не допустил бы, чтобы это произошло на моих глазах. — Исаев горько усмехнулся. — Меня можно назвать кем угодно, но не убийцей.

— Знаешь, когда вы устроили на меня облаву, я думала, ты намерен меня убить. И сегодня, после всего, что я наговорила, ты мог бы не препятствовать Саше. Ведь моя смерть избавила бы тебя от многих проблем.

— Я не мог поступить иначе.

Я знала, что у Исаева был выбор, и не понимала, почему он, продавец трупов, решил прийти мне на помощь. Логика этого человека была не подвластна моему разуму.

— Я знал, что Люду убили. — Исаев раздавил в пепельнице окурок. — Мы никогда прежде не связывались с криминальными трупами, а в тот раз решили, тем более клиентка очень торопила. Вот мы, на свой страх и риск, задействовали труп Люды. Это было исключительно моей ошибкой. Вся вина полностью лежит на мне.

— Ошибкой было продавать труп своей бывшей жены, насчет вины ты абсолютно прав.

— Ты меня осуждаешь? — в глазах Исаева вспыхнули металлические искорки.

Я знала, он ждет от меня осуждения, и начни я сейчас обвинительную речь, ему стало бы легче. Он начал бы оправдываться и поверил бы в то, что действительно не совершал ничего особенного. Но я не могла найти в себе сил для обвинения. В конце концов, где-то есть люди, которые благодаря ему стали свободнее и счастливее.

— Я не имею права тебя осуждать, — уклонилась я от прямого ответа. Мне показалось, что Исаев прочел мои мысли и благодарно улыбнулся.

— Когда мы познакомились с Людой, я работал патологоанатомом городского морга. Это она заставила меня сменить профессию. Она вообще всегда умела вить из мужчин веревки, — голос Исаева звучал буднично, утратив всю прежнюю жесткость. — Я знал, что она никогда меня не любила, знал, что когда-нибудь уйдет

от меня. И все же, когда этот день настал, мне хотелось умереть. Я безумно любил Людочку. Именно в тот момент ко мне обратился один приятель. Его обвиняли в перевозке наркотиков и сулили значительный срок в тюрьме. Все знали, что это чистой воды подстава, но в деле были замешаны слишком значительные фигуры, и было куда проще списать вину на этого человека. Не видя иного пути, приятель попросил меня подыскать в морге — по старой памяти я имел туда доступ — подходящий труп и инсценировать его гибель.

Когда все было сделано и мой приятель покинул город, ты не представляешь, что я почувствовал. Мне казалось, что я всемогущий. Сам не помню, как меня затянуло в этот бизнес. Приходили все новые и новые клиенты. С каждым проданным трупом ко мне приходило все более отчетливое осознание того, что назад пути уже нет. В моих руках были жизни и смерти людей, я мог их менять местами. Я продавал смерть, и это давало смысл моей жизни.

Исаев замолчал, наконец-то выговорив все, что скопилось в нем за последние годы. Он вывернул передо мной наизнанку свою душу просто потому, что больше не мог носить в себе ее пугающую омерзительную реальность.

— Знаешь, когда я увидел труп Люды, подумал, что как с нее все началось, так ею же и закончится, — горько усмехнулся Исаев и раздавил в пепельнице очередной окурок. — Так оно и получилось.

Я смотрела в окно и кусала губы, не зная, что сказать. Пыталась подобрать нужные слова, но их не было.

— Ты прости, что докучаю тебе, — неверно истолковал мое молчание Исаев.

— Ну что ты, — поспешила я заверить его в обратном.

— Таня, ты сказала, что один из людей, убивших Люду, уже мертв, а что стало с другим? Их же было двое?

— Двое, — подтвердила я и поставила перед Исаевым чашку горячего ароматного кофе. — Ты, я думаю, знаешь, как убили Люду: сначала подсыпали снотворное, потом повесили. Так вот, снотворное подсыпала подруга. Она сделала это из чисто женской ревности и ненависти. Ее и убийцей-то назвать нельзя, скорее соучастницей. Ее тоже потом убили, из страха, что она во всем признается.

— И кто же убийца? Ты уже его нашла?

— Нет, но мне доподлинно известно, что он вместе с Сашей вымогал у тебя деньги.

— Что?!

— Да, — убежденно кивнула я. — Этого человека зовут Рэт.

— Рэт? Что за имя такое?

Я пожала плечами.

— Скорее всего, это не имя, а что-то вроде прозвища. Так его называют хорошо знакомые люди. Может быть, в твоем окружении есть кто-нибудь, кто отзывался бы на такое имя?

— Нет, — с уверенностью ответил Исаев.

— Я так и думала. Значит, на этого человека можно выйти только через Сашу.

— Сашу теперь днем с огнем не сыщешь, — высказал свою точку зрения Исаев. — Он, конечно, не отличается большим умом, но не такой дурак, чтобы появиться у себя на квартире. А где его еще можно найти, не знаю.