Бабочка для Украины
Шрифт:
— Все, можно курить! — поляк попытался шутить, но его бледное лицо как-то не гармонировало с его попытками держаться бодрячком.
— Пан Витковски, давайте начистоту. Я понимаю, что вы сотрудник военной контразведки — а иначе какого черта вы бы ко мне вязались? И Ваши предложения ко мне, в принципе, понятны. Но непонятно другое — кто еще, так сказать, домогается меня? Что это за попытки покушения? И что вообще сейчас происходит во Львове?
Поляк устало вытер пот с лица и с интересом посмотрел на Зверева.
— Начистоту, пан Максим люди нашего круга не говорят никогда. Вы же сами все понимаете. Что касается того, чей я сотрудник — оставим это за скобками. Если Ваше руководство
Затем, аккуратно поставив автомат к стене и сев на один из стульев, которых было довольно много в этом бункере, внимательно посмотрел на Максима.
Кстати, само помещение напоминало бомбоубежище для высшего партийного руководства города, сохранившееся еще со времен СССР. Большой стол еще сталинских времен с зеленым сукном, соответствующие шкафы, сейф, карта Львовской области на стене. Даже бюст Ленина присутствовал. Кстати, на столе почему-то стоял глобус. В общем, назад, в прошлое. Макс даже на какое-то время снова почувствовал себя мальчишкой, который снова оказался в 1976 году.
— Впечатляет обстановка? — продолжил поляк. — Это бомбоубежище на случай ядерного взрыва, еще со времен Союза осталось. Мы выкупили его у львовского КГБ, точнее, теперь уже СБУ. Это наша… как это на вашем языке… собственность, вот.
— А вам оно зачем? — не удержался Макс.
— Ну, вот видите, пригодилось же, — ушел от ответа Витковски.
— Так, может, Вы все-таки поясните мне, что происходит? — Макс умел быть настойчивым.
— Как мне успели доложить мои люди, идет охота на Вас. Да-да, не удивляйтесь, Вы ведь — птица высокого полета. И не только мы знаем, что Вы оказались в нашем госпитале. Ну, то есть, у польского отделения Красного Креста. И не только мы, вероятно, имеем к Вам, точнее, к Вашим шефам кое-какие предложения. Так вот, вначале на Вас пытались… как это у вас говорят — "наехать"? Пся крев, ваш новый язык после 90-х стал совершенно босяцким. Так вот, на вас пытались "наехать" люди УПА. Ну, может, не конкретно украинские хлопаки, возможно, это были специалишьты американьски.
— Для америкосов что-то они слишком уж простоваты были… — Макс усмехнулся.
— Если бы у них было задание Вас, как у вас говорят, завалить — они бы даже не приближались до Вас, пан Макс. Пуля, как то пшисловье — дура? Вот-вот, снайперскую винтовку с глушняком и за километр Вам в лоб. Вот и решение проблем. Но Вы нужны не как труп, Вы нужны, как источник. Ну и, возможно, как козырь.
— Какой еще козырь?
— Козырь в возможных переговорах. Вы что, не понимаете, что Америка и Россия столкнулись лбами здесь, в Украине, и пока что мы, поляки, имеем здесь свой интерес. Поэтому сейчас мы как бы нейтральны — ни к Путину, ни к Обаме мы не имеем больших симпатий. Но мы понимаем, что если американцы разинули свой рот… В общем, наши правители считают, что Америка скоро может предъявить Польше свои права на Украину. Просто пока Вашингтон выжидает, смотрит. И Польша может иметь дело с Россией, потому что с Путиным можно договорится. Крым вы себе забрали, думаю, Харьков, Донбасс, Криворожье с Днепропетровском, а также Мариуполь тоже скоро отойдут России. Президент Тимошенко — рациональная дама, она поймет, что лучше сикора в рукаве… то есть, синица, по-вашему. Да и газ нынче дорог… — Витковски засмеялся.
— Пан Витковски, давайте оставим на время в покое геополитику. Вы мне скажите — кто СЕЙЧАС хочет со мной, так сказать, встретится? — Максиму уже стал надоедать словоохотливый поляк.
— Какой Вы… Сейчас, — поляк тоже выделил это слово, — за Вами охотятся бандиты. На Львов наступают регулярные украинские войска, но они работают по площадям и особо в бой не рвутся. Львов — укрепленная крепость, а взять его без разрушений и больших жертв среди мирного населения не получится. Тимошенко это понимает, ей не нужна слава "Кровавой Леди". Да и брать его пока незачем, тем более, что Польша неоднозначно дала понять, что претендует на этот город. Мы потихоньку выкуриваем отсюда УПАшников, отстреливая самых бесноватых бандеровцев. Мы сегодня контролируем Львов, хотя делаем вид, что город занят повстанцами. И мы оставили здесь какие-то их силы — для демонстрации. А украинцы делают вид, что осаждают Львов и борются с сепаратистами-террористами. Но сейчас здесь появились Вы…
— И что? — Макс еле сдерживался.
— А то, что кое-кому пообещали денег за Вас. Ну, то есть, Вас должны доставить к нашим друзьям либо те, либо эти. Хотя, что там бандиты, что там. В украинской армии тоже полно всякого быдла, мотлоха… Ну, эти бандеровцы — то всегда было дранье… сволочь, но теперь и в украинской регулярной армии полно бандитов. Набрали эти добровольческие батальоны, из тюрем даже вербовали… Кротко если сказать, то есть такой батальон "Шахтерск". Волонтарский… добровольцы, то есть. Точнее, был батальон, но не так давно его расформировали. Потому как даже среди тех бандитов, которых набрали в эти волонтарские батальоны эти хлопаки из Донбасса оказались совсем уже, как то у вас кажут, одморозовы. Отморозками. Такое вытворяли, что даже не могу рассказать… Грабили, насиловали убивали, причем, не только в семьях бандеровцев, тех, кто в УПА ушел, а всех подряд. Своих, чужих — всех. Тот батальон расформировали, некоторых даже выгнали из армии. А из остатков сформировали роту, называется "Торнадо". И вот командиру той роты, Руслану Онищенко дали денег, чтобы Вас, пан Максим, взяли в плен.
— Так если это украинская армия, а я — украинский журналист, то как они меня возьмут в плен? — удивился Макс.
— О, так Вы, видно, давно своих коллег не читали… Последние новости не смотрели? — Витковски удивленно посмотрел на Зверева.
— Ну, я больше общую прессу читал, память восстанавливал…
— Ну… надо было почитать, что про Вас пишут…
— А что про нас пишут? — Максу стало интересно.
— А пишут, что Вы добровольно перешли к повстанцам, что пишете про Украину гадости. Что украинскую армию поносите и выдаете все секреты…
— Да какие у меня могут быть секреты? — Макс даже руками развел.
— Вы — медийная персона, Вас скомпрометировать — и можно играть хорошую игру. Толпа поверит сейчас всему, что им журналисты надуют в уши, а Вам придется потом отмываться. В общем, Вас должны выкрасть, но по дороге как бы… потерять.
— Понятно, а потом я объявлюсь там, за океаном?
— Не обязательно. Возможно, гораздо ближе, скажем, у нас.
— Так я и так у вас! — не понял Макс.
— Не, то Вы у НАС. А то будете у нас. Ну, то есть, в Польше. Но не в НАШЕЙ конторе. А в Польше тоже разные есть интересы и разные люди, — Витковски улыбнулся, но улыбка его была грустной.
Но в это время на столе зазвонил телефон. Поляк вздрогнул. Видимо, чего-чего, а этого он не ожидал.
— Пся крев, телефоны же не работали… Звонить могли только те, кто… — Витковски потянулся к столу и снял трубку, приложив ее к уху. Что ему там говорили, слышно не было, но самообладание, похоже, поляк потерял окончательно. Минуту он слушал, потом положил трубку.
— Pu?apka na myszy… — пробормотал он.
— Что? — не понял Макс.
— Ловушка на мышей… Мы попались, как дилетанты.