Бабочка на штанге (сборник)

Крапивин Владислав Петрович

Приеду, и она сразу заулыбается навстречу, блестя круглыми очками… Хотя, наверно, тут же спросит: «А где Чибис?»

А был ли мальчик Чибис?

Тошно стало. Впору тихонько завыть. Я понял, что схвачу сейчас мобильник и стану звонить Чибису…

Так, наверно, и надо было сделать! Но я… идиот паршивый… сцепил зубы и дал себе честное-пречестное слово, что звонить не буду. Если ему надо, пусть звонит сам. Такие данные себе клятвы я никогда не нарушал.

Потому что суеверный трус. Боялся, что если нарушу — случится несчастье.

Сразу стало легче. И… тяжелее. Представил, как теперь стану изводиться и маяться в течение двух дней… А может, сбегать к Чибису домой? Ведь этого моя клятва не запрещает! И я… снова идиот… сразу поклялся, что и домой к нему не пойду. Отрезал все пути…

Ну и наплевать. Я взял книжку Мичио Накамуры, открыл наугад. «Наивные попытки рассмотреть Время просто как одно из линейных измерений пространства приводят к полной невозможности решить множество проблем в строении Вселенной. Следует признать, что на данный момент Время — непостижимо»…

Конечно, непостижимо! Конечно, эти два дня растянутся в такую бесконечную резину, что вынут из меня душу…

А вот и не вынут! С какой стати? Не буду я изводиться!

Я подтянул ноги, положил книгу на колени и тупо уставился в строчки.

Вошла мама, села у стола и стала молча смотреть на меня. Почему-то слишком долго. Во мне что-то ёкнуло…

— Мам, ты чего?

— Да я-то ничего… А ты? С тобой что-то стряслось?

Я сказал сразу:

— С Чибисом поругались.

— Сильно?

— Не знаю… Наверно, средне…

— Но есть надежда, что помиритесь?

Господи, не хватало еще, чтобы ее не было?

— Конечно, есть!

— Это хорошо… — вздохнула мама. — А то было бы совсем…

Я отбросил книгу.

— Мама, что случилось?

— Плохо, если сразу две беды и ни в одной нет надежды… — Она смотрела не на меня, а за окно, зябко потирала локти.

— Ма-а! Что случилось?!

— Только к папе не приставай с вопросами. Он и так сам не свой…

— Сценарий зарубили, что ли? — сказал я с великим облегчением. — Вот беда! Деньги-то все равно заплатили.

Мама стала смотреть на меня.

— Не в сценарии дело… А деньги оказались бесполезны. Их потратили на лечение, а потом заведующий клиникой сообщил по телефону: «Господин Садовский, мы с самого начала не гарантировали стопроцентно благополучного исхода. Увы, медицина до сих пор не всесильна…

— Сволочь, — сказал я.

— Клим!.. Врачи сделали все, что могли, это правда…

— Значит, она… — я боялся сказать «умерла».

— Нет, она жива… еще… Глеб Яковлевич полетел к ней, в Германию.

— А Ясик?

— Ясика взял с собой… Конечно, тяжело, но так просила мать… Видимо, это будет прощание…

— И что, правда, нет никакой надежды?

Мама опять посмотрела за окно.

— Врач сказал, что «чисто теоретическая»…

Но ведь если даже теоретическая, она все-таки есть!.. Ведь бывает, что в непостижимо громадном пространстве находят друг друга две элементарные частицы — и вспыхивает звезда!.. Шансы почти нулевые, но все-таки бывает…

Но я не сказал про это. Какой смысл… Я сказал:

— Лерке не надо говорить. Опять заскулит, что зря отдали деньги…

— Она знает…

— И что? Заскулила?

— Нет, спросила: «А этот мальчик, Ясик, он с кем будет, когда его мама умрет?

«Бестолочь, — подумал я. — Разве можно говорить это слово, когда человек еще жив?» Сунул руку за спину и сцепил пальцы.

— Конечно, он будет с отцом, — сказала мама. — Они и сейчас живут вместе, душа в душу… Но каково это — ребенку без мамы.

Каково это… «Не приведи Господи…»

Я сунул за спину вторую руку.

А мама как-то неловко зашевелилась (большая такая, на скрипучем гнутом стуле) и вдруг выговорила:

— А тут еще одна… «материнская проблема»…

— Какая?!

— Объявилась Ева Сатурнадзе…

— Кто-о?!

— Не делай вид, что не помнишь. Та… вторая папина жена. Лерина мать.

— Она такая же мать, как я Мичио Накамура!.. Чего ей надо-то?

— Не бойся, не папу. Хочет повидаться с дочерью.

— Скажи папе, чтобы гнал в шею. Или сама… А то вдруг Лерка узнает!

— Она знает, в том-то и дело. Ева где-то раздобыла номер Лериного мобильника и первым делом позвонила ей: «Деточка, ты знаешь, кто с тобой говорит?» Ну, и так далее…

— С-скотина, — от души сказал я.