Бабочка
Шрифт:
Пришлось купить газету с объявлениями. Вот тут-то и появилась вторая проблема: я совершенно не знала этот город! Страницы буквально пестрели от предложений: сдам квартиру, сдам комнату, на выгодных условиях, дёшево... Но когда я позвонила по одному из объявлений из таксофона, то, во-первых, ошиблась номером. Женщина, поднявшая трубку, была явно не в настроении. Когда я спросила насчёт сдаваемой квартиры, то услышала такое, что сразу же пожалела, что взяла трубку в руки.
– Если ты, сука, ещё раз позвонишь, я вычислю твой номер и...
– Женщина, успокойтесь, - попыталась
– Ну уж нет!
– взвизгнули в ответ и на том конце провода началась полноправная истерика. А я начала тормозить. Сильно. Вообще, не понимаю, почему я не положила трубку в самом начале? В результате меня конкретно смешали с грязью, где самыми мягкими эпитетами были шлюха и дрянь. Зато я наконец-то разобрала, что меня перепутали с любовницей мужа. М-да, утешающее. Женщина ещё что-то орала, но я, не слушая её боле, перебила:
– Я и вправду ошиблась номером, - и положила трубку, только сейчас сообразив, что могла сделать это в самом начале.
Перезванивать по тому объявлению я не осмелилась. Выбрала наугад другой номер. Попала я туда... Вот только куда именно? Квартира эта находилась то ли на Нижне-Первомайской, то ли на Ново-Первомайской, но как туда добраться я понятия не имела.
– Квартира хорошая, просторная, недавно сделан ремонт в обоих комнатах, окна выходят на парк, - заливалась хозяйка.
– И метро близко, и зелёная зона, и даже...
– Э-э, простите, а как до вас добраться?
– Остановка метро Первомайская. Если ехать от центра, то идти нужно к голове поезда. Выйдете из метро, проедите две остановки на трамвае и выйдете на тринадцатой парковой, потом чуть пойдёте вперёд, пересечёте перекрёсток и свернёте на Парковую четырнадцать. Идите по ней до...
– Она объясняла что-то ещё, но я поняла, что подобный маршрут точно не запомню.
– Спасибо, извините, но, по-моему, это не то, что мне надо.
– Ну, знаете!
– Похоже, хозяйка обиделась.
– Да свидания.
Я положила трубку. Фу-ух. Искать квартиру - это хорошо, но для начала лучше бы узнать, где я сейчас нахожусь. Где-то через час цепляния ко всем прохожим подряд я вышла к метро. Из них мне двадцать минут понадобилось, чтобы найти вход в него. Меня четыре раза отправляли туда-обратно, два раза мне чистосердечно признались, что понятия не имеют, где оно находится, а ещё шестеро с глубокомысленным видом указывали на разные стороны света. Многие отвечать вообще не захотели.
Метро я нашла. Что я теперь имею? Станцию метро, от которой можно уехать (только вопрос куда), ноющие ноги, пустой желудок и заходящее солнце. Первым делом я нашла относительно недорогую (по сравнению с остальными) кафешку и поела. Куда деваться теперь? Хотелось спать, всё больше холодало. Зажигались фонари, а я бесприютным призраком шаталась по улицам. Ночь я провела в каком-то клубе, а поспать пару часов получилось на скамейке в парке.
Наталья Иосифовна подобрала меня, как маленького брошенного котёнка. Ну да, я на него была весьма похожа. Встопорщённая, промокшая под резко хлынувшим дождём и дичащаяся людей я сидела, трясясь, на краю скамейки во дворе её дома. Узнав мою проблему, а также сильно подредактированную версию случившегося, эта добрейшая женщина предложила пожить пока у неё.
И вот я в тёплой квартире, умытая и почти причёсаная. Я привела себя в порядок и открыла дверь. Та недовольно скрипнула. И как только у Натальи Иосифовны получается её тихо открывать? Я щелкнула выключателем, прикрыла дверь и направилась на кухню.
Наталье Иосифовне на вид было около пятидесяти. Её светлые волосы были собраны в аккуратный хвост. На лице внимание приковывали глаза: карие, тёплые, добрые, полные неподдельного беспокойства. А вот губы были сжаты и напряжены, будто женщина была сильно недовольна. Ростом она была немного ниже меня. Одетая в светло-зелёное платье, она чётко выделялась на фоне бело-серых тонов кухни. Сейчас Наталья Иосифовна сидела за столом совершенно прямо и неподвижно, сложив руки на коленях.
– Присаживайся, не стой в дверях, - сказала хозяйка мягким голосом.
– Ой, мне так неудобно. Вы так много наготовили...
– Это была чистейшая правда. На столе стояли тарелки с супом, хлеб, три разных вида салата, холодное мясо, а по кухне плавали упоительные ароматы, среди которых без труда вычленялся непередаваемый запах свежей выпечки.
– Ничего-ничего, мне не сложно. Ты, главное, наедайся, деточка, а потом спать иди.
– Наталья Иосифовна вновь недовольно поджала губы.
– Хотя после еды лучше немного подвигаться, но тебе, маленькая, сон просто необходим. Да и питание нормальное тоже, а то скоро ветром уносить будет.
– Не волнуйтесь, я себя уже хорошо чувствую.
– успокоила я её. Я и вправду не чувствовала себя сильно усталой, только голодной. Я села за стол напротив хозяйки.
– А вы одна живёте?
– Сейчас да. Муж умер пять лет назад, сын...
– она судорожно вздохнула, - тоже вскоре... Летом у меня жила племянница. Хотела поступить в университет, да подготовка не та. Не получилось, и она уехала домой. Я ей предлагала приехать в октябре, поступить на подготовительные курсы, чтобы в следующем году попробовать вновь, но она не захотела. Денег, говорит, мало. Ну что ж, против воли не заставишь. А ты учишься?
– Да, на четвёртом курсе, на переводчика. Не знаю, найду ли работу по специальности. В крайнем случае просто полюбуюсь на город и вернусь домой.
– А родители как? Не волнуются?
– Они у меня понимающие. Я с ними завтра свяжусь.
– Я бы на их месте ни за что не отпустила. Такую красивую дочку, в незнакомый город, одну. Нет, никогда.
– "А кто их спрашивал?" - У меня тоже сын был, красавец, умница, университет закончил с красным дипломом. На адвоката выучился, хотя я была категорически против: нечего ему в эту грязь лезть. Работу сразу нашёл. Ему так нравилось! Приходит домой и начинает рассказывать очередную историю, да так смешно, с юмором. Глаза блестят, улыбается, смеётся вместе со мной. Единственное, что просил никому не рассказывать. Я его прекрасно понимаю, так что это были наши маленькие тайны. Он ни одного дела не проиграл.
– Наталья Иосифовна замолчала, погрузившись в воспоминания. Я тоже молчала, затем неожиданно для себя спросила: