Шрифт:
Бабушка на час
Аннотация
Существует ли любовь, или это красивые выдумки поэтов? Героиня этого рассказа уверенна, любовь бывает не только в книжках и в сериалах. И пусть полвека прожито и её любовь осталась в воспоминаниях, это не повод для отчаяния. Жизнь продолжается и впереди ещё много хорошего.
– Вот ни стыда и ни совести у людей! На глазах у всего честного люда милуются, тьфу ты! – старушка гневно глянула в сторону целующейся
– Угомонись, Михайловна! Любовь у них, аж светятся от счастья, не видишь, что ли! – соседка Лидия Ивановна никак не могла взять в толк, почему увиденное так разозлило её подругу и соседку. – Ты вспомни, Михайловна, как сама в их годы влюблялась. Стеснялась ли ты тогда кого-нибудь? Ох! Давно это было, не помнишь уже ничего, старая, вот и раскудахталась, разохалась.
– Да, что ты, Лидия! Не были мы такими бесстыжими, оглядывались на людей. Да и не до любви нам было тогда, работали с утра до вечера с ранних лет, - старушка тяжко вздохнула, словно пытаясь вспомнить давно прошедшую молодость.
– Неправда твоя, Михайловна! Любовь, она ведь не спрашивает, ни о времени, ни о возрасте - нагрянет, и всё. А там хоть трава не расти…
– Какая такая любовь, Лида! Любовь - это только в книжках, да в сериалах твоих, нет никакой любви!
– старушка оглянулась, словно ища поддержки и, приметив идущую к подъезду женщину, окрикнула.
– Марья! Вот рассуди нас!
Женщина, услышав зов, повернула в сторону скамейки. Старушки подвинулись, уступая ей место. Мария пристроила пакеты, прислонив их к скамейке, чтобы не упали, а потом сама присела на краешек.
– Вот послушай, Марья! Вон, смотри, целуется молодёжь никого не стесняясь, - Михайловна повернулась и махнула рукой в сторону арки, но там уже никого уже не было. Её это не остановило, и она продолжила свою гневную речь. – Вот Лидия их защищает, типа любовь у них. А ты как думаешь Марья? Есть она это любовь-то на самом деле, или это просто выдумки красивые?
Маша, внимательно выслушав старушку, слегка призадумалась, а потом, смеясь, ответила:
– А как же, бабоньки, как же без любви-то. Скучно жить было бы без любви. – И вдруг встрепенулась, заторопилась. – Некогда мне тут с вами разговоры разговаривать, животины мои голодные поди, у двери сидят, хозяйку ждут.
Она торопливо встала со скамейки, подхватила свои пакеты и направилась к подъезду.
– Да не помрут с голоду твои животины! Ты вон всё с чужими внуками нянчишься, а пора бы уже и своими обзавестись.
– Всему своё время, появятся и свои внуки, – поспешно ответила Мария и скрылась за дверью подъезда, так и недослушав разговор соседок.
Поднимаясь по лестнице на третий этаж, открывая дверь квартиры, женщина всё думала о том споре.
Конечно, есть любовь! В её жизни она была, и не один раз. Ванечка, её первая, ещё студенческая любовь. Ох! Кинулась она тогда в эту самую любовь как в омут головой. Мама только вздыхала тяжело, словно что-то предвидела.
Маша училась на экономическом факультете, Иван – на юридическом, на два курса старше. Они часто встречались после занятий и, взявшись за руки, до позднего вечера бродили по городу. Или, если погода не позволяла, шли в кино и целовались на последнем ряду. Она почти до мелочей помнила их первую ночь на квартире каких-то его знакомых, уехавших в отпуск. Они уже планировали свадьбу, но их планам не суждено было сбыться.
Летом перед последним курсом он уехал в стройотряд, и обратно уже не вернулся. Как она потом узнала, Иван на спор решил переплыть казавшуюся небольшой речушку. Но не рассчитал свои силы, не справился с течением реки, утонул.
Маша, узнав об этом, словно оцепенела, даже плакать не могла. А некоторое время спустя поняла, что беременна. Ох! Если бы не мамочка, которая не задумываясь сказала: «Рожай! Вырастим, воспитаем».
Перевелась на заочный. Родила Танюшку и спустя два года диплом защитила, потом на работу устроилась, экономистом в контору небольшого завода. Мама тогда очень выручала, за внучкой приглядывала, хозяйство вела.
Приветственный лай выдернул Машу из воспоминаний. Как и предполагала, кошка и собака сидели у двери и ждали ее. Как только Мария шагнула за порог пес принялся радостно лаять, приветственно вилять хвостом и всё норовил лизнуть хозяйку, пока она раздевалась.
– Фу! Цезарь! Отойди сейчас же, мешаешь только, - Маша ласково потрепала пса по спине. Как только она присела на пуфик, чтобы переобуться тут же собачья морда упёрлась в колени. Кошка, до этого крутившаяся рядом, задрав пушистый хвост прыгнула и примостилась на коленях рядом с собачьей мордой.
– Клеопатра! И ты тут как тут! – Мария женщина ласково почесала кошку за ушком. Та, замурлыкав в ответ, потёрлась о ее руку.
– Ну что, проголодались? Голодные морды!
– Маша взяла кошку на руки, ещё раз погладила пса и пошла по направлению к кухне. Цезарь, виляя хвостом, поплелся следом.
Насыпав животным корм, женщина присела за стол, чтобы немного перевести дыхание, и стала наблюдать за своими питомцами. Цезарь хватал корм из своей миски, словно боялся, что кто-то отнимет. Он жил в этой квартире чуть больше двух лет.
Маша однажды подобрала на улице большого лохматого уже взрослого пса неизвестной породы. Она тогда выходила из продуктового магазина, а тот сидел у входа и наблюдал за прохожими грустными большими глазами. Маша вынула из сумки булку и сосиску и положила прямо на асфальт перед собачьей мордой. Он, как бы в благодарность, лизнул её руку и за один присест проглотил предложенное лакомство. То, что у него давно не было хозяев, было заметно сразу. Шерсть грязными лохмотьями свисала по бокам, ухо порвано, на морде сквозь шерсть просвечивала зажившая уже ссадина.
Пес так и шёл за ней от магазина до подъезда, прихрамывая на заднюю лапу. И когда она на следующий день вышла из дома, это лохматое чудо так и сидело на том же месте. Заметив ее, вскочил и завилял хвостом, узнал свою кормилицу. Тогда Маша пожалела бездомное животное и взяла к себе жить. Нарекла Цезарем, накормила, напоила, отмыла, вылечила. Хоть Цезарь был и беспородным псом, но умным и преданным. Он быстро привык к домашней жизни и старался быть воспитанным. На удивление пёс вёл себя степенно, громко не лаял, вещи не портил, и сразу признал Машу своей хозяйкой. Только вот есть спокойно так и не научился.