Бабы Али-Бабы. Ночь любви в противогазе
Шрифт:
Тетя Нюра была человеком легко обидчивым. И совсем невинное замечание Али о том, что вчерашний бутерброд, оставшийся после кого-то из гостей, мог бы найти более подходящее место в мусорном бачке, а вовсе не на столе у тети Нюры, вызвало настоящий всплеск эмоций у последней.
Человек старой закалки, отлично помнящий голодные девяностые годы, тетя Нюра всегда бережно относилась к еде. Еда была для нее настоящей святыней. Даже деньги ее не столько интересовали. Деньги что? Деньги – это всего лишь бумажки. Их никогда не сможешь положить себе в желудок и ощутить, как восхитительное
Тетя Нюра, как кладезь народной мудрости, очень подозрительно относилась к бумажным деньгам.
– Ведь что это такое, если рассудить? – как-то сказала она. – Просто бумажки! Завтра эти бумажки государство объявит никчемными, и с чем мы останемся? А тушенка или запас макарон всегда будут в цене!
Конечно, при такой шкале ценностей даже вчерашний бутерброд с бужениной выглядел куда как привлекательно. Но Али это не хотел понимать. И бутерброд его настояниями был выброшен. По-своему Али был прав. Всем работникам в «Чайном дворике» было положено бесплатное трехразовое питание. И никогда еще не случалось, чтобы работникам на обед отдали пропахшую говядину или подозрительного цвета куриное филе.
Но тетя Нюра все равно не могла забыть выкинутый ею по настоянию Али бутерброд. И вспоминала его по всякому подходящему случаю.
Но если вернуться к сумке, то вот она! Таисия таращилась на нее несколько долгих секунд, а потом схватила и открыла. Ничего! Пусто! Никаких бумаг, никаких конвертов!
– Тетя Нюра? – подозрительно взглянула Таисия на мойщицу.
Тетя Нюра могла при случае прихватить кое-что, понравившееся ей. Зазорным она это не считала. А не фиг забывать свои вещи где ни попадя! Конечно, денег или других ценных вещей она не брала. Но пробник губной помады или початые духи присвоить могла запросто.
И отчасти Таисия тетю Нюру даже понимала. Несмотря на свои девяносто с лишним килограммов и шестьдесят с гаком прожитых лет, тетя Нюра все еще не оставляла надежды выйти замуж за принца. По этой причине она живо интересовалась разными новинками косметологии. И даже мечтала скопить денег на липосакцию и подтяжку лица.
Таисия это знала, но ей казалось сомнительным, чтобы тетя Нюра заинтересовалась также и деловыми бумагами.
– Тетя Нюра? – повторила Таисия на всякий случай.
– Ну что? Вот тебе!
И тетя Нюра вытащила пудреницу от «Диор» и увлажняющий крем для лица той же фирмы.
– Все равно Аленка была блондинкой, а я брюнетка! Мне ее пудра не катит! – обосновала свою честность тетя Нюра. – А крем тоже для кожи до тридцати. А мне-то уж поболее стукнуло.
– Тетя Нюра, а бумаги? – взволнованно спросила Таисия. – Бумаг в сумке не было?
– Бумаги? Разве что салфетки были влажные.
И тетя Нюра, даже не моргнув глазом, выложила перед собой упаковку влажных одноразовых салфеток с ароматом вишни.
– Нет, нет, бумаги! – воскликнула Таисия. – Те самые! Деловые!
Но тетя Нюра лишь покачала головой. Никаких бумаг в сумке не имелось. И Таисия была склонна ей верить. Тетя Нюра не стала бы на старости лет работать в мойщицах, коли умела бы плести интриги или разбиралась
Стоп! А кому могла отдать их тетя Нюра в случае смерти владелицы? Ну правильно! Она вернула бы их Али!
Но взглянув на тетю Нюру, которая уже склонилась к своей грязной посуде, выставив перед Таисией лишь свой мощный круп, девушка поняла, что ничего ей тетя Нюра не скажет. Если кто и обожает Али в ресторане больше, чем она сама, то это именно тетя Нюра. За что? Объяснения этому факту не было. Али никогда не был особенно щедр с мойщицей посуды. И тем не менее тетя Нюра отзывалась о нем не иначе, как о «нашем соколе». Причем слова ее звучали совершенно искренне и от всей души.
И вздохнув, Таисия поплелась в кабинет директора. Почему-то с каждым днем ей становилось все трудней и трудней общаться с Али. И еще у нее из головы не шли его слова, подслушанные в день убийства.
«Она умерла, и я снова буду свободен?» Кажется, как-то так выразился Али. И что он имел в виду? Или если уж быть совершенно точной, то кого?
Таисия упорно гнала от себя ужасную мысль о том, что все поведение Али в день убийства наталкивало на то, что он отчаянно не хотел этой помолвки. И в таком контексте убийство невесты, еще официально ею не ставшей, наводило на размышления.
– Нет! – тряхнула головой Таисия. – Не может быть! Али не может быть убийцей! Кто угодно, только не он!
Собственно говоря, этим было все сказано. И тем не менее Таисия вошла в кабинет Али с тяжелым сердцем. Но директор совершенно не заметил сумрачного настроения официантки.
– А вот и ты! – приветливо поднялся он ей навстречу. – А я уже хотел за тобой посылать!
– За мной? Посылать? Зачем?
– Ну как же, – слегка растерялся Али. – Нам же нужно с тобой поговорить.
– Поговорить?! О чем… О чем поговорить?
– Ты же понимаешь, теперь я снова стал свободным мужчиной, – произнес Али, и глаза его странно сверкнули.
Что это было? Радость? Ликование? Отчаяние? Таисия терялась в догадках. У нее в ушах все еще стояли его слова: «И я снова буду свободен!» Да! Именно так Али и сказал по телефону своему неизвестному собеседнику. Он будет свободен после смерти… после чьей смерти? После смерти Алены! И Али это не огорчало. Это его радовало!
Но Таисия снова отогнала эти мысли от себя подальше. Тем более что Али говорил ей совершенно потрясающие вещи.
– Теперь, когда я свободный мужчина, мы можем не скрывать наших с тобой чувств.
– Мы?..
– Разве ты станешь отрицать, что питаешь ко мне теплые чувства?
– Ты… Мне… Да, ты мне очень нравишься.
Али снова сверкнул своими теплыми маслянистыми глазами и придвинулся поближе к Таисии.
– И ты мне тоже, – прошептал он доверительно. – Даже более чем нравишься.
– Да-а-а…
– Да-а-а… – смешно передразнил Таисию директор.
Честное слово, она бы предпочла, чтобы он обошелся без шуточек в такой знаменательный момент. Ведь он же объясняется ей в любви, не так ли? Но это же ни в какие