Багет в багровых тонах
Шрифт:
Я бросила взгляд на свой мобильный – почти два часа дня, так что я отправилась в зал помогать Ли и Сиенне убирать со столов. Наши последние посетители уже уходили, а на улице их ждал ясный солнечный день.
– Жарко там, – сказала Ли, когда я перевернула табличку надписью «закрыто» наружу.
– Да, жарко, – согласилась я, постояв немного у прозрачной двери и наслаждаясь видом океана. В закусочной было прохладно – работал кондиционер, но от асфальта шел жар, воздух над ним как будто плавился и немного подрагивал, солнце сильно припекало: на полуострове наступил
Через пару минут я попрощалась с собравшимися домой Ли и Сиенной, а сама следующий час провела за уборкой, приведя зал в первозданное состояние и подготовив его к завтрашнему дню. Закончив, я встала возле кассы и обвела закусочную взглядом. Летом огонь в камине у нас не горел, вместо этого там стоял пышный букет свежих цветов, создававший такое же радостное настроение, как и пляшущие языки пламени. Балки из темного дерева ярко выделялись на фоне белого потолка, и в любое время года закусочная выглядела симпатично и уютно.
Я собрала несколько осыпавшихся из букета разноцветных лепестков, забрала выручку из кассы и отложила необходимую сумму в сейф в кабинете – на завтра. К этому времени Томми уже отправился домой, а Иван заканчивал убирать на кухне. Я попрощалась с нашим поваром и пешком отправилась в банк.
Не прошло и нескольких минут, как на улице мне стало жарко. В закусочной в джинсах я чувствовала себя прекрасно, а вот на улице было совсем по-другому. К счастью, в банке тоже работал кондиционер, так что я сумела ненадолго скрыться от уличного зноя. Вновь оказавшись на солнцепеке, я пошла по Мейн-Стрит. Добравшись до середины квартала, притормозила возле антикварного магазина. Перебравшись в Уайлдвуд-Ков, я успела уже несколько раз побывать в этой лавке. В один из визитов купила прекрасное старинное зеркало, которое теперь стоит у меня в спальне, но чаще я заходила, чтобы просто посмотреть, что у них есть хорошего. Я постояла возле магазина: с одной стороны, хотелось добраться до дома, а потом – на пляж, искупаться в океане, но поразмышляв еще мгновение, я зашла в магазин.
– День добрый, Марли, – поприветствовал меня хозяин, чья лысеющая голова высунулась над полкой с фарфоровыми блюдами и статуэтками.
Я улыбнулась в ответ:
– Как дела, мистер Горски?
– Все хорошо, спасибо.
Он вышел из-за шкафа, поправляя круглые очки.
– Чем могу быть полезен?
– Да я так, зашла просто посмотреть.
Мужчина кивнул, и тут зазвонил телефон.
– Если что – обращайся, – сказал он.
Я пообещала, что непременно позову его, если возникнет необходимость, и он поспешил подойти к телефону.
Я медленно прошлась туда-сюда между полками, разглядывая выставленные антикварные вещицы. И хотя я бывала здесь и раньше, каждый раз находилось что-то новенькое. Оказавшись в конце второго ряда полок, я остановилась, чтобы получше рассмотреть несколько ламп без абажуров, расположившихся под самым потолком. Как-то раз, разбирая одну из комнат в унаследованном мною от Джимми викторианском доме, я наткнулась на великолепный плафон. Дальнейшие поиски, однако, успехом не увенчались: саму лампу я так и не нашла.
Я осторожно сняла одну из ламп с полки и рассмотрела ее поближе. Затем взглянула на бирку с ценой. Оказалось, что мистер Горски просил за эту лампу совсем немного, и мне показалось, что она бы прекрасно подошла к моему плафону. Судя по всему, и лампа, и плафон относились примерно к одной и той же эпохе, и темная бронза прекрасно подойдет к стеклянному плафону.
Я купила лампу, вышла из магазина и, покинув Мейн-стрит, оказалась на Уайлдвуд-роуд, которая, повторяя линию побережья, вела на окраину нашего городка.
Когда я добралась до дома, мне ужасно хотелось сделать глоток чего-нибудь холодного, а еще искупаться в океане. Огромные ели, растущие по краю дороги, прятали меня в своей тени, но вскоре, выйдя на гравийную дорожку, ведущую к бело-голубому дому, я вновь оказалась на солнце.
На миг забыв обо всех неудобствах, вызванных погодой, я улыбнулась, глядя на свое жилище. И башенка, и резные наличники, крылечки – у главного и у заднего входа – во всем чувствовался характер. До сих пор я все еще не могла поверить, что этот дом – мой, и уже в который раз я мысленно поблагодарила Джимми за такое наследство.
На окне восседал рыжий кот Оладушек. Улыбка моя стала еще шире. Оладушек – отличный парень, и жить с ним под одной крышей – одно удовольствие.
Я почти добралась до крыльца, как вдруг заметила орлана, низко парившего над океаном. Оставив сумку и лампу на крыльце, я направилась к пляжу, выход к которому был с той стороны дома, – хотелось получше рассмотреть эту великолепную птицу. Я забралась на бревно и, прикрыв глаза рукой, чтобы не слепило солнце, наблюдала за орланом, который кружил над поверхностью воды, а затем направился вглубь полуострова.
Когда это удивительное создание скрылось за елями, я заметила знакомую фигуру, идущую по пляжу.
– Патриша! – позвала я.
Темноволосая женщина остановилась и повернулась в мою сторону. Увидев меня, она улыбнулась, помахала и направилась ко мне. Я спрыгнула с выгоревшего под солнцем бревна и пошла ей навстречу.
– Привет, Марли, – поздоровалась Патриша. – Ты с работы?
– Да, – ответила я. – Собираюсь искупаться, – я поглядела на океан, ярко блестевший на солнце.
– Жарко сегодня, да? Но все же хорошо.
Я согласилась с Патришей, а затем спросила:
– Вы не будете продавать свои деревянные поделки на ярмарке в выходные? Было бы здорово увидеть там ваши работы.
Патриша – мама Сиенны – увлекалась резьбой по дереву: у нее выходили замечательные фигурки животных. Я видела парочку на полках в ее гостинице, которая располагалась через три дома от моего.
– Буду, – ответила Патриша. – Но тебе я свои поделки могу и так показать, когда захочешь.
– Я собираюсь заглянуть на ярмарку, так что увидимся там. Если вдруг не получится, то ловлю на слове – обязательно зайду посмотреть.