Багряный холод
Шрифт:
– Вытяни руки, Гвен, – попросил он. – Пожалуйста.
Я закусила губу и взглянула на бабушку с Никамедисом. Оба кивнули, подтверждая, что я должна послушаться. Неохотно протянула руки. Аякс защелкнул наручники вокруг моих запястьев, а затем закрепил их, продев цепь в каменное кольцо на крышке стола.
Я глубоко вдохнула и приготовилась к тому, что моя психометрия выйдет из-под контроля, демонстрируя ужасные воспоминания всех тех, на кого надевали эти кандалы до меня, но ничего не произошло. Появилась картинка того, как они были выкованы, и с каким сожалением к ним прикоснулся Аякс – всё. Никаких воспоминаний, никаких других чувств, связанных с ними или цепями. Я облегченно выдохнула.
– Я убедился в том, что они совершенно новые, – негромко пояснил Аякс. – И что их не надевали на Престона.
Я кивнула, благодарная за его предусмотрительность. Множество раз я побывала в голове Престона, и всё же не испытывала никакого желания прочувствовать то, что чувствовал он, будучи прикованным к столу. Мне не хотела пережить всю ту ярость и ненависть, испытываемую по отношению ко мне.
Линус указал на Рейвен, и та шагнула вперед, держа змею в руках. Я и рта не успела раскрыть, чтобы спросить, что происходит, а она уже протянула тварь и та вонзила клыки в мое правое запястье.
– Ай! – вскрикнула я. – Она меня укусила!
Я отдернула руки подальше от змеи и посмотрела вниз на свое запястье. Из двух крошечных ранок выступили капельки крови и упали на стол, но камень впитал багровую жидкость как губка. Я ждала, что ранки начнут пульсировать, но, к моему удивлению, укус был не слишком болезненным. Вместо этого появилось... неприятное ощущение, словно иглы вошли под кожу. Еще я почувствовала, как по венам растекается холод, будто мне ввели какое-то лекарство.
Рейвен положила змею на стол прямо передо мной. На мгновение я подумала, что она снова меня укусит, но тварюга игнорировала меня, будто свою работу она уже выполнила. Раньше я не замечала, но на камне был высечен небольшой круг. Змея устроилась в углублении, словно это место было ей знакомо – как будто это было её место. Она сворачивалась в кольцо, пока ее голова наконец не устроилась на крышке стола, всего лишь в нескольких сантиметрах от моих пальцев.
– Маат-гадюка, – пояснил Линус. – Названа так в честь египетской богини истины. На протяжении многих лет Пантеон изучал необычные свойства яда гадюки. Он действует, как своего рода сыворотка правды, побуждая людей отвечать честно, или же страдать от последствий.
Ну, думаю, это объясняет холод, распространяющийся по всему телу.
– Последствия? – переспросила я. – Какие?
– Если будешь говорить правду – яд безвреден, и твой организм очистится от него за несколько часов, – ответил Линус.
– А если солгать?
– С каждым разом, произнося ложь, яд в жилах будет нагреваться, как жидкий огонь, до тех пор, пока не появится чувство, будто тебя сжигает изнутри. Из всего, что я видел в своей жизни, это самое болезненное.
Значит, они хотели выпытывать из меня правду. Так сказать, испытание огнем. Здорово. Просто замечательно.
– К тому же гадюки обладают необычной способностью, – продолжал Линус. – Они могут распознавать ложь и ведут себя соответственно.
– Что вы имеете в виду? – спросила я.
– Когда кто-то говорит правду, гадюка не причиняет вреда, – объяснил он. – Но если кто-то лжёт – это наоборот распаляет ее. Чем больше человек лжет, тем сильнее она распаляется, пока в конце концов не набрасывается на него. Второй укус активирует яд, уже находящийся в венах. Смерть часто воспринимается как благословение. Тем, кому повезло – или не повезло – пережить второй укус Маат, часто желают умереть.
– И почему? – я прямо-таки не смогла удержаться от этого вопроса.
– Побочные эффекты просто ужасны и включают в себя все: от паралича на всю жизнь до гниения конечностей, – объяснил Линус. – У каждого по-разному. Никто точно не знает, почему так происходит, однако наказание, как бы иронично это не звучало, обычно соответствует преступлению. К примеру, если Жнеца поймали на воровстве артефактов, а после он солгал об этом, то от укуса гадюки обычно сгнивает один или два пальца. Иногда даже вся ладонь или рука. Как я уже говорил, большинство Жнецов, выживших после второго укуса, завидуют мёртвым – или жалеют, что с самого начала не рассказали мне правду.
Я осмотрела змею. Я встречалась лицом к лицу с Немейскими охотниками, волками Фенрир и даже птицей Рух. По сравнению с другими огромными мифическими созданиями Маат казалась безобидной садовой змейкой. На самом деле блестящая сине-черная чешуя гадюки выглядела довольно изящной и красивой, почти как драгоценный браслет, надетый на запястье. Существо сонно взглянуло на меня, её глаза были того же глубокого синего оттенка, что и чешуя. Черный язычок выскользнул изо рта, пробуя воздух. Я задавалась вопросом, а чувствует ли она мой страх. Я, вероятно, излучала эту эмоцию точно так же, как исходящий от студентов гнев в последние дни.
– Пока вы говорите правду, с вами все будет в порядке, мисс Фрост, – добавил Линус. – Имейте в виду, если будете обманывать нас, то на свой страх и риск.
Да, да, этот пункт я уяснила четко. Сглотнув, перевела взгляд на бабушку Фрост, похлопавшую меня по плечу.
– Все хорошо, тыковка, – сказала она. – Эта крошечная змейка не причинит тебе вреда, ведь ты невиновна. Скоро эти глупцы тоже всё поймут.
Линус выгнул бровь, а бабушка спокойно улыбнулась ему в ответ. Затем он вновь перемешал какие-то документы, прежде чем взглянуть на меня.
– А теперь, – протянул он, – первое обвинение против вас заключается в том, что вы убили другого студента. Жасмин Эштон – валькирия-второкурсница. Согласно обвинению, Жасмин узнала, что прошлой осенью вы украли артефакт под названием Чаша Слез из библиотеки Древности. Она попыталась остановить вас от принесения Морган МакДугалл в жертву Локи, и за это вы ее убили. Это верно?
Это верно... верно... верно...
Его слова снова и снова отзывались эхом в голове. Создавалось впечатление, будто он говорит на иностранном языке, потому что чтобы уловить смысл слов, мне потребовалось несколько секунд. Понять, что он сказал и в чем на самом деле меня обвиняет.
Я покачала головой.
– Нет. Ни в коем случае. Я ничего из этого не делала. Все было не так... абсолютно не так. Жасмин была той, кто украла Чашу Слез, не я. А я была той, кто догадалась о ее намерении принести Морган в жертву. Я остановила ее – не наоборот.
– И для чего Жасмин убивать Морган? – вступил Инари. – По нашим данным, валькирии были подругами – лучшими подругами.
– Потому что Жасмин узнала, что Морган занималась грязными делишками с Самсоном Соренсеном, парнем Жасмин. А еще Жасмин была Жнецом, а Жнецы вытворяют подобное. Вам, ребята, это должно быть известно лучше всех.