Бал-маскарад
Шрифт:
А все-таки это очень странно, что тетя Ева до сих пор не пришла.
Кисовцы держатся вместе, они смеются, только кисовка Маска отделилась от них. Пятиклассница Пооч поскользнулась, упала, Маска уже поднимает ее, отряхивает доломан; Пооч чуть не плачет, но потом все-таки смеется – ее гусарские штаны разорвались на колене. Маска тянет ее в угол, наскоро, прямо на ноге, зашивает прореху.
Директор ударяет в гонг: жюри приняло решение. Сейчас рядом с Кристи стоит Анико, она даже рот открыла от волнения. Рэка сидит на корточках, обняв колени, она волнуется, зубы сверкают, глаза блестят. Напряженная
– Победителем конкурса на самый остроумный костюм объявляется маска номер шестнадцать! – провозглашает со сцены тетя Мими.
Раздаются аплодисменты. «Почтовый ящик» ковыляет на сцену, но поклониться не может, бумага не гнется, и он только машет рукой, потом снимает маску и приветствует ею собравшихся. Маргитка Кирай! Анико сейчас некрасивая, хотя вообще-то она самая красивая из них. Мать Анико пожимает плечами, ищет сигарету. Кисовка в маске подходит к ней, говорит что-то. Мать Анико откладывает сумочку, и по лицу ее видно, что она в ярости.
Поощрительную премию получают двое: «Снеговик» и «Аптечная бутыль». Теперь на сцене раскланиваются трое, «Бутыль» размахивает своей бумажной пробкой. Кристи не попала в число победителей, о ней даже не упомянули, но не беда – странное ощущение, что она, собственно говоря, исчезла и никто не узнает ее, возмещает все. Ее нет. Нет Кристины Борош, учинившей скандал в октябре на воспитательском часе, той Кристины Борош, которая притворилась однажды больной, той, которая сделала все-таки доклад о мире, следя поверх строк Жужиного письма за выражением лица тети Евы. Сейчас здесь только Цыганочка, никому не известная Цыганочка, у которой есть своя задача и которая ждет тетю Еву.
Снова прозвучал в рупор голос тети Мими: можно открывать танцы,
Анико тотчас пригласил какой-то гимназист, Анико вальсирует чудесно, не то что Рэка – та только прыгает, словно котенок, да трясет своей метлой, а пригласил ее какой-то рыцарь в доспехах – конечно, тоже девочка. Мальчики не очень-то хотят танцевать, как ни подбадривает их Пали Тимар. Директриса спускается со сцены, подходит к ним и ласково подталкивает мальчиков к кружащимся в танце девочкам. Тетя Луиза обернулась было, но тотчас же отвела глаза.
Близнецы Биро отплясывают дьявольский танец, того и гляди сметут всех на своем пути. Маска молча разделяет их – просто берет одного за руку, а другого подталкивает к строгой Баже, которая теперь тоже в костюме. Бажа начинает танцевать с Чертом, на серьезный лоб ее набежали морщины. Ужасно весело! Вот Рэка приглашает Кристину, кружит ее, смеется, спрашивает: «Кто ты? Из какого класса?» Кристи только трясет головой, не отвечает, да она и не могла бы ничего сказать, она задыхается от дикого победного чувства: уж если Рэка не узнала ее, тогда никто ее не узнает!
Тетя Мими тоже танцует, и тетя Агнеш тоже – она подхватила Цинеге, бестолковую Цинеге, – танцует и Маска, она только что пригласила Анико, кружившуюся с совсем большим мальчиком –
Мать Анико просто побелела от гнева. Смеются все маски в костюмах из бумаги, занавесок, скатертей – смеются, смеются над Анико! Кринолин Анико покачивается плавно, на лоб ниспадают кудри белого парика, но танцуют с ней только девочки, одни только девочки.
Директриса смеялась до слез, так что ей пришлось даже высморкаться; чуть-чуть обернулась и тетя Луиза, лицо ее словно бы немного смягчилось, но она тут же встряхнула головой: какой-то негодник запустил в нее с галереи пригоршню конфетти. Она трясла головой, как будто говоря: «Ну, с меня достаточно!» – и явно собралась уходить. Маска тотчас оказалась возле нее, помогла выбирать из волос конфетти и долго говорила ей что-то. Лицо тети Луизы окаменело, словно она увидела чудо. Она потянулась за пальто – тетя Луиза всегда и повсюду таскает за собой пальто, во время урока вешает его на оконную задвижку, вот и сейчас ее зимнее пальто висит на окне, но Маска берет пальто у нее из рук, говорит что-то, и тетя Луиза, о чудо из чудес, опять становится к окну, только вот лицо у нее, лицо…
Хорошо танцевать. Ни о чем не думается, да она ведь сейчас и не Кристи вовсе, а так – никто. Жарко, мамы обмахиваются чем попало – надо бы открыть окно. Круг за кругом, круг за кругом… Она и не думала, что ее так часто будут приглашать. Ужасно утомительно танцевать на высоких каблуках.
Ну, а теперь довольно, эта жара невыносима. Вот там за скамьями пустой уголок, там будет спокойно и можно немного отдохнуть.
Да, на этой скамеечке можно хоть на минутку высвободить ноги из туфель, никто не увидит. В центре зала какая-то сумятица, что-то стряслось с Тери Хайду. Но вот уже все и кончено, потому что там появилась Маска – и как только она еще не устала! О, и директриса танцует! А вот учитель Бюргер – нет, он делает наброски с костюмов.
Маска ищет кого-то.
Сперва Кристи подумала, что ошиблась, но потом увидела, что Маска к каждому наклоняется и не разговаривает, как она решила сначала, а просто заглядывает в лицо. Вот она пригласила тетю Мими, тетя Мими громко смеется, говорит ей: «А ну тебя, сумасшедшая! – потом качает головой: она явно не знает того, о чем ее спрашивают. – Может, она и не приходила!» Интересно, кого они ищут? Музыка гремит, Анико выходит из круга, ей так и не удалось потанцевать с мальчиками. Кто-то наступил ей на кринолин, и она, прихрамывая, бросилась к матери; сейчас обе разглядывают обруч.
Снова разносят угощенье. Нет, сейчас ей не хочется, хорошо побыть здесь немножко одной, понаблюдать. Тетя Луиза все еще стоит у окна, следит оттуда, но сейчас она какая-то не такая, как обычно, она все смотрит, смотрит, как человек, который не понимал чего-то и вдруг начинает понемногу соображать. Взгляд ее следует за Маской, она не сводит с нее глаз, а та уже оставила тетю Мими и кружится с Тюнде Кадар. Тюнде споткнулась, Маска удержала ее за крылышко – из Тюнде и правда получилась очень хорошенькая бабочка. Кристи наклонилась вперед, чтобы лучше разглядеть целлофановые крылья, и в этот момент почувствовала, что Маска заметила ее.