Баланс тёмного

Борисова Елена

Не надо ничего выяснять. Уже три недели они не виделись. Сначала он был в Германии. Потом ссылался на занятость. Затем не брал трубку. Игнорировал смс-ки. Разве не очевидно, что это – банальный финал? Что ещё она хочет услышать? Ответ почему?

Слёзы на щеках засыхали, стягивая кожу грубой коркой. Нужно встать… Умыться… Кира приподнялась с пятнистой шкуры. Через витражные окна взглянула на ночной город. Красиво. Но не трогает. Светло-ореховые глаза отрешённо смотрели вдаль; что-то в них было не так. С первого раза непонятно. Как будто один глаз чуть-чуть

косил к переносице, если приглядеться. Привлекательная неправильность черт.

– Пожалуйста, – снова проговорила Кира в полузабытьи.

Но телефон молчал. Уже не хотелось схватить его и снова набрать номер. Или написать что-то такое… провокационное… чтобы он ответил. А может, попробовать ещё раз?

Нет, лучше напиться. Кира, наконец, встала. Умылась. Достала из бара бутылку «Мартини бьянка», фужер. Вытряхнула в него несколько кусков льда из морозилки. Забросила пластиковую форму обратно в холодильник. Задумчиво оцепенела: вот если бы… можно было на время заморозить чувства. Очнулась и отправилась обратно в комнату, на ковёр.

Ночной город мерцал жёлтыми огнями. Сколько раз они смотрели на него вместе? Вот тут, на полу, на этой пятнистой шкуре. Кира налила мартини, перемешала с кусочками льда. Цвет разбавился белёсыми полосами – неровно, вязко, как сладкий сироп. Отпила терпкий напиток. Сейчас станет легче.

Не верится, что было так хорошо! Как будто всё приснилось. Столько планов, фантазий, обещаний! Если после счастья бывает так тяжело… может, ну его? Не надо вовсе? Это – хуже, чем похмелье. Абстинентный синдром.

Счастье… Оно – как чашка кофе по утрам. Пробуждает, согревает, вдохновляет на хороший день. Или же… как бутылка вина в приятной компании? Пьёшь его без меры, испытываешь кураж, радость, творишь безрассудные поступки… А потом… Адская головная боль и душу выворачивает наизнанку. Может, люди что-то путают? И вовсе нет в жизни позитивного постоянства?

Кира долила в бокал горьковатый напиток.

Нет так нет.

Завтра, наверное, станет легче.

Ночной город светился холодными огнями.

***

Костя притормозил на светофоре, взглянул на тротуар… Ох, ничего себе! Какая девушка! Грациозная блондинка неторопливо шла королевской походкой. Белые волосы скользили по чёрному платью, вздрагивали от вздохов ветра. Костя резко припарковался и выскочил из «Хонды».

– Девушка! – окликнул он. – Вы такая красивая, что я просто обязан вас подвезти.

Блондинка обернулась. Осмотрела Костю сверху вниз. Задержала взгляд на его обуви, явно оценивая стоимость и чистоту. Перевела взор на ключ от авто.

– Это ты так знакомишься?

– Ну… – Костя засмеялся своей привлекательной улыбкой. – Пытаюсь. Непривычно, что такая красотка пешком ходит. Я даже растерялся.

– Польстил, зачту, – светло-ореховые глаза девушки иронично прищурились, демонстрируя искусную дымчатую подводку. – Подвози.

Костя заулыбался, открывая блондинке дверь чёрной «Хонды». Спросил:

– Как тебя зовут?

Надел

тёмные очки. Костя знал, что очки – поднимают рейтинг в разы, делая его ещё привлекательнее.

– Кира, – ответила девушка с белыми волосами, невольно покупаясь на визуальный эффект.

– А меня – Костя. Приятно познакомиться. Ехать куда?

– Сначала в магазин, – Кира загнула пальчик с бордовым ногтем. – Купишь мне «Мартини», яблоки, конфеты «Комильфо» и полкило апельсинов, – посмеиваясь, она подсчитала количество заложенных пальцев. – А потом поедем ко мне домой, на Циолковского. У меня сегодня плохое настроение. Я напьюсь и займусь с тобой сексом.

Костя промахнулся мимо педали тормоза и чуть не въехал в стоящий впереди «Порш Кайен».

– Что так сразу-то?

– Ты красивый, а мне нужна замена.

– Кто ж тебя обидел? – Костя понимающе усмехнулся, взглянул через тёмные очки.

– Да один козёл.

– Бросил?

– Да, без объяснений, – её губы дёрнулись в горькой гримасе.

– Что за… мужик такой? Бросил! – и между делом признался: – Я, кстати, женат, если что.

– По фиг, – цинично согласилась Кира.

Костя припарковался у супермаркета. Объявил:

– Я скоро.

И ушёл.

Кира придирчиво осмотрела салон авто. Папка с документами, бутылка воды на заднем сиденье, отдушка в деревянном флаконе на зеркале и больше ничего. Усмехнулась: симпатичный и женатый. А какие ещё варианты в её возрасте? Для замены – сойдёт. Он хотя бы равноценен бывшему. Даже привлекательнее. Выше. Фигура у него хорошая. В спортзале, определённо, занимается. Одет с небрежным шиком: джинсы дорогие, рубашечка модная. Чёрные волосы или пострижены в стиле шестидесятых, или отросли до неприличия. И, конечно, улыбка очень обаятельная. Можно поспорить, что Костя это знает.

Тот вернулся с пакетом еды, бросил на заднее сиденье.

– Всё, как ты просила. На Циолковского?

По дороге домой Кира призналась, что ей уже тридцать четыре года. В шутку поддела:

– Можешь убегать.

Костя заулыбался с природным шармом.

– Ха, напугала! Мне тридцать девять.

– Хочешь сказать, двадцатилетние тебя не волнуют?

– Ну, волнуют, конечно. Но я не заморачиваюсь по поводу возраста. Просто нравится женщина или нет.

Обсуждая устаревшие стереотипы и расхваливая свои демократичные взгляды, они подъехали к новому дому на берегу Волги.

– Вот здесь я живу, – объявила Кира. – Идём?

Однокомнатная квартира выглядела дорого. Витражные окна с видом на реку, холодный интерьер. Светлые стены, чёрный ламинат. Шкура на полу рядом с диваном.

Кира подошла к горке цвета венге и небрежным жестом заткнула в книги чью-то фотографию.

– Уютно, – оценил Костя. – Твоя квартира?

– Конечно, – блондинка взяла с полки два фужера и вазу для фруктов. – В ипотеку взяла. Я, кстати, риэлтор. Обращайся.

– Обращусь, – заверил Костя.