Баловень Фортуны
Шрифт:
– В клубе я должен быть в десять часов утра, – произнес я, стоя перед зеркалом в прихожей. – До десяти ещё двадцать минут.
Витт уже пять минут, как закончил свои дела и ждал меня. Я никогда не умел одеваться быстро, всегда одевался тщательно и смотрел, чтобы всё хорошо смотрелось, а общий вид был красив.
– Я думаю, господин, что нужно собираться быстрей, если вы, конечно, не хотите опоздать, – терпеливо сказал Витт.
Мы быстро вышли из квартиры в подъезд и начали спускаться со второго этажа. Вдруг у меня возникло странное ощущения, как будто я что-то забыл.
– Стоп! – воскликнул я, проверяя карманы. – Я кажется… Нет… не забыл. Я просто подумал, что забыл портмоне. Всё в порядке, спускаемся дальше.
– Проклятье! Прозоров! – прокричал Николай Александрович. – Не кричите, и без вас голова болит.
– Хорошо, хорошо. И вам хорошего дня.
– Не надо ёрничать…
Николай Александрович – это мой недолюбливающий меня сосед, который стоял на нескольку ступенек ниже и отрехал брюки от пыли, которой, суди по всему, наполнена его квартира.
Всё это время пока я возился сам с собой и соседом, Витт, качая головой, смотрел на меня с ироничной натянутой улыбкой и осуждающим взглядом, не понимая этой безответственности и забывчивости, которая была иногда присуща мне. Пока мы спускались по лестнице вниз, я, каким-то образом, умудрился споткнуться и сшибить с ног Николая Александровича, который шёл немного ниже меня. Кажется, он ещё сильнее будет меня не любить после этого случая. Выйдя на улицу, я спросил Витта:
– Ничего, что я уже обращаюсь на «ты».
Витт хотел что-то сказать, но я продолжал быстро говорить дальше:
– Когда обращаешься на «ты», легче общаться с людьми. Ты не замечал?
В эти минуты Витт, как бы отошёл от того напряжённого состояния, которое было прежде, и, довольно-таки, мило посмотрел на меня.
– Конечно, Виктор Львович. И я не против, чтобы вы обращались ко мне таким образом.
Я знал, что всё равно могу обращаться к нему на «ты», но нужно было улучшить отношения с ним. К тому же я чувствовал себя виноватым за то, как грубо я встретил Витта, когда он пришёл. Обычно я себя так не веду, но тут будто бес вселился.
– Прости, что я грубо тебя встретил. Просто, я всю ночь гулял по улицам Москвы вместе с моим одногимназистом Ильёй Усовым. Мало спал и проснулся нервным…
– Всё хорошо, Виктор Львович, не нужно ничего говорить по этому поводу.
Создалась напряженная обстановка, которую Витт переменил, когда сменил тему разговора.
– А далеко находится ваш клуб? – сказал Витт
– Не очень, через несколько домов.
Мы пошли к клубу «Простофиля».
– Не могли бы вы рассказать что-нибудь о клубе? – спросил Витт.
– Конечно! Членами этого клуб являются мои друзья: одноклассники, одногимназисты, сокурсники по университету, да и просто друзья, с которыми я познакомился в других местах. Самое главное это то, что все члены клуба очень хорошо ладят и дружат друг с другом. Основателями этого клубы был я и ещё несколько моих однокурсников в университете. Идея возникла, когда нам стали не рады в местных ресторанах и других клубах. Доставляли много шума и неприятностей. Мы арендовали помещение бывшего ресторана и организовали там клуб!
В выражении лица у Витта выразилась ещё большая заинтересованность клубом, что мне понравилось.
– А кто управляет этим клубом? – спросил Витт.
– А-а это уже довольно интересно. Вначале каждого месяца члены клуба выбирают пять руководителей, которые будут руководить делами клуба в течении этого месяца. Суть в том, что новые руководители выбираются каждый месяц. Каждый из пяти руководителей управляет разными вещами, будь то обеспечение едой или заменой обстановки в клубе. Это позволяет нашему клубу быть неординарным. Одним словом хаос.
– Если вам не трудно, можете сказать кто сейчас руководит клубом?
Так как руководители меняются часто, я не помнил кто сейчас «правит» в клубе. Знаю лишь, что Усов управляет продовольствием. Всё!
– Эм-м… Явно не я. Хотя…нет не я. Я не знаю кто. Уж слишком часто меняются руководители.
В эти минуты я достал свои любимые папиросы «Герцеговина Флор». Начал курить. Я курил не просто папиросы, а папиросы высшего сорта. Правда не совсем обычные папиросы так, как после покупки папирос я приходил домой и раскручивал эту трубочку с табаком и добавлял гвоздики, что придавало табачному дыму нежный и приятный запах. У Витта было недоумение, какое появляется у людей, которые впервые вдыхают запах моих папирос.
– Ваше благородие, что это за странные папиросы у вас? – спросил Витт. – Запах более нежный и приятный.
– Это я сам придумал благодаря моей любви к экспериментам. В них добавлена гвоздика.
– Очень умно с вашей стороны было подумать об окружающих людях. Особенно о дамах, ведь они не любят грубые запахи.
– Да… точно… я именно об этом и думал в первую очередь.
На самом деле, я и не думал об окружающих, я просто искал новый способ как-нибудь выкаблучиться.
Удовлетворив интерес в сфере табачной продукции, Витт вернулся к старой теме. В этот момент я вспомнил про бутоньерку, и нам пришлось пойти в цветочную лавку, которую только что прошли. Я купил миниатюрную белую гвоздичку, стебель которой попросил обрезать по короче, и вставил её в петлицу левого лацкана своей визитки. Также я купил миниатюрную розу для Витта, чтобы он сделал тоже самое.
– А нельзя поменять правила насчет руководителей? Для большего удобства, – спросил Витт.
– Нет, нет! Если поменять правила станет слишком скучно. Клуб создан для развлечений. Карты, музыка, бар, бильярд. Кстати, говорил или нет, но у меня сейчас игра в бильярд. Илья Усов поспорил со мной на 100 рублей, что выиграет у меня в бильярд.
– Большие деньги! – удивленно сказал Витт. – Ваше благородие, не боитесь проиграть?
– Нет, я хорошо играю.
У Витта в выражении лица было что-то, что показывало сомнение.