Бальзам Авиценны
Шрифт:
Однако маленький человечек оказался отнюдь не безумным. Еще раз выслушав просьбу Пьетро приютить синьора до утра, он выразительно поглядел на приятеля, и тот сунул ему в ладонь золотой. Хозяин ловко подбросил его, поймал, попробовал на зуб и сунул в карман засаленного жилета.
– Мефисто, – представился он и протянул Федору Андреевичу грязную руку. – Так меня прозвали, синьор. Не удивляйтесь, что я беру золото за одну ночь в столь странной гостинице.
Мефисто весело засмеялся, показав длинные прокуренные зубы, и достал из-под лавки большую бутыль с вином. Торжественно водрузив ее на стол, он метнулся к отгороженному занавеской углу и вынес оттуда стаканы.
– Прошу. – Мефисто театральным жестом пригласил к столу. – Не осуждайте, синьор иностранец, все могильщики немного философы, а я еще и сатир!
– Мне чуть-чуть, – предупредил Пьетро. – Хочу успеть домой и немного поспать до утра.
– Простите, уважаемый Мефисто. – Кутергин поднял стакан. – Могу я спросить вас…
– Можете, – перебил хозяин и одним махом влил в себя содержимое стакана. – Хотите спросить, почему я решил, что вы иностранец? По одежде, а вы подтвердили мою догадку своим выговором. Почему могильщик? Видите ли, синьор, больные иногда умирают. Да, синьор, там мертвецкая. – Он показал на неприметную, крепко сколоченную дверь в углу. – А золото я взял потому, что прятаться рядом с мертвецами живых могут заставить лишь чрезвычайные обстоятельства и большая опасность. Оставаясь с вами, синьор, я тоже рискую шкурой, а этот нелегкий труд следует хорошо оплачивать. Чин-чин!
Он снова наполнил свой стакан. Капитан рассмеялся– положительно, Мефисто ему нравился.
– Доктора возьмут значительно дороже. – Хозяин опять метнулся за занавеску и принес тарелку с зеленью и фруктами. – Угощайтесь.
– Доктора? – недоумевающе переспросил Федор Андреевич.
– Эскулапы, если желаете, – шутовски раскланялся Мефисто. – Они могут поместить вас в наш уютный флигелек и считать тяжелым случаем полной потери памяти. Вы удивлены? Не удивляйтесь, мой добрый господин, здесь дом умалишенных. Не хотите заглянуть в мертвецкую?
Он испытующе поглядел на гостя, и капитан понял: хозяин развлекается, не имея сил отказаться от привычки задевать любого из гостей, кроме, пожалуй, меланхолично-невозмутимого молчуна Пьетро, на котором давно и безрезультатно испробованы все шутки, сюрпризы и проказы. Можно только представить, каково приходился докторам и родственникам покойных, если сторож морга невзлюбил их с первого взгляда.
– Или вы боитесь, синьор? – вкрадчиво продолжал Мефисто. – По вашему виду этого никак не скажешь: ведь вы сидите за столом, на который ставят гробы, а на лавки кладут покойничков. Ха-ха-ха!
– Перестань, – скучно зевнул Пьетро.
– Это почему? – Мефисто поднял косматые брови. – Я же вижу, синьору интересно.
– Пойдемте посмотрим ваши владения. – Кутергин встал.
– Ну-ну, – усмехнулся хозяин и засеменил впереди к таинственной двери, что-то бормоча под нос о Стиксе и о реке мертвых.
Щелкнул отодвинутый засов, распахнулась тяжелая, сколоченная из толстенных досок дверь, и капитан увидел уходящие вниз ступени. Дальше лестница тонула в темноте, из которой тянуло сырым холодом. На маленькой площадке за дверью стояли какие-то палки и бруски со свернутой парусиной.
– Носилки, – подмигнул Мефисто. – Бывает, покойничков тяжеловато одному тащить наверх на горбу.
Он взял фонарь и начал спускаться. Капитан последовал за ним. Внизу, в низком холодном подвале, стояло несколько пустых столов, а у стены виднелось сооружение, напоминавшее нары в казармах
– Где же ваши, э-э… подопечные? – Федор Андреевич огляделся.
– Нет, ты не убийца, – Мефисто поднял фонарь и заглянул в лицо Кутергина, – и не доктор, а покойников все равно не боишься. Кто же ты? Погоди не отвечай, я хочу сам догадаться! Ага, синьор – военный и бывал в сражениях? Так?
Капитан согласно кивнул. Хозяин мертвецкой довольно рассмеялся и повел его наверх, сообщив, что, на счастье гостя, покойницкая пуста. Пьетро, наизусть знавший все привычки Мефисто, уже топтался у дверей и, как только они вышли из подвала, попрощался, пообещав приехать утром вместе с Карло.
– Располагайтесь. – Мефисто закрыл дверь за приятелем и указал на одну из лавок. – Других постелей нет.
– Благодарю. – Федор Андреевич сунул саквояж под голову, рядом, с ним положил заряженный пистолет, накрылся сюртуком и лег. Наблюдавший за его приготовлениями ко сну Мефисто допил вино и задул лампу.
Ложе было жестким и неудобным, но Кутергин настолько устал, что почти сразу провалился в сон. Однако выспаться не удалось. После полуночи в дверь громко и настойчиво постучали. Капитан настороженно поднял голову и взвел курки пистолета – кто это? Неужели вернулся Пьетро? Но зачем?
Проснулся Мефисто, шепотом велел гостю лежать и молчать. Чиркнула спичка, затеплился маленький огонек на конце фитиля лампы. Уродливая тень поползла следом за сторожем морга к двери.
– Кто там? Неужели нельзя подождать до утра? – Похоже, Мефисто готовился затеять скандал, лишь бы не открывать двери. Ему что-то ответили, и сторож немного сбавил тон: – А-а. это вы, доктор. Погодите, я только оденусь.
Он на цыпочках вернулся и знаками показал гостю, чтобы тот спрятался за занавеской. Кутергин сграбастал вещи в охапку и кинулся в угол. За занавеской стояли колченогий умывальник, небольшой шкафчик и висели на гвозде несколько кожаных фартуков, покрытых бурыми пятнами засохшей крови. Однако сейчас не до брезгливости.
Мефисто отодвинул засов, и дверь распахнулась настежь. Маленький насмешник и философ отлетел к стене как перышко, – в комнату ворвались несколько человек с фонарями и пистолетами в руках. Капитан понял: нежданные посетители мертвецкой пришли по его душу, а тонкая занавеска – плохая защита, если душа не хочет расстаться с бренным телом. Душа явно этого не хотела, и Кутергин решил прорваться к окну и выскочить в парк: раздумывать и гадать, как бандиты сумели отыскать его убежище, не оставалось времени.
Капитан резко отдернул занавеску и выстрелил в окно. Стекло разлетелось вдребезги, но в ответ тоже ударили выстрелы и раздались яростные крики. По счастью, Федора Андреевича не задели, но путь к окну успел перекрыть детина с толстой шеей и сломанными ушами профессионального борца. Наклонив круглую голову, он широко раскинул руки, и капитану пришлось из второго ствола выстрелить ему прямо в лицо, чтобы освободить себе дорогу.
Однако в эту ночь удача отвернулась от Кутергина. Сзади толкнули в спину, и пуля, лишь слегка опалив волосы, не задела гиганта. Взревев, он вцепился в русского, сграбастал его сюртук, саквояж и добирался до руки с пистолетом, чтобы сломать ее, как сухую ветку. Чудом капитану удалось оттолкнуть детину, но тот лишь пошатнулся и вновь выбросил вперед мясистую лапу со скрюченными пальцами. Нырнув под нее, русский метнулся в другую сторону: к окну ему явно не пробиться, к выходу тоже. Нападавшие учли свои прежние ошибки и теперь твердо намеревались получить в качестве почетного и желанного трофея жизнь синьора иностранца. То, что сам он не имел ни малейшего желания расстаться с этой жизнью, их совершенно не трогало. Наоборот, они делали решительно все, дабы добиться своего – нападавших было не два и не три, как днем, а почти с десяток.