Банда вампиров
Шрифт:
– Может быть, и просто, но этому никогда не бывать в наших краях, – с досадой произнёс Александр и тихо добавил: – Менталитет у нас не тот, взгляды на жизнь другие.
– Да, власть надо менять, – уверенно добавляет Семён, машет руками и прикуривает сигарету.
– Не надо ничего менять, – принялся успокаивать обоих политических Роман. – Всё само изменится, интернет сделает своё дело, всех уравняет и объединит. Мир всё равно станет трансграничным и наднациональным. Исчезнут границы и всевозможные сдерживания. Наши потомки станут гражданами планеты Земля, поверьте мне, всё к этому идёт. Уже давно так бы случилось, если бы все страны мира перестали содержать такие огромные армии и выделять
«Ой дебил, как его прёт! И не стыдно ему вслух такую херню нести?» – с тревожными мыслями заносился по комнате Игорёк.
А тем временем Роман не унимался:
– Тут на днях прочитал, что на проект «Хаббл», мол, было потрачено аж десять миллиардов долларов. Так и хочется закричать: не аж, а всего лишь десять миллиардов. Вы только вдумайтесь, – раскрасневшись, возбуждённо говорил он, обхватив руками голову, – какие грандиозные проекты можно создать, отдай на их реализацию триллионы долларов.
И вот наступил час икс, когда бедная голова Игоря не выдержала потока информации, обрушенного на неё, слабый процессор в мозгу дал сбой, клей, заменявший серое вещество, закипел. Он вскочил с кровати и замахал руками:
– Всё, хватит этого говнища. Ты больше не ори, – строго сказал он Роману, – а лучше напиши письмо русскому президенту, да американскому, да главному ихнему этому китайцу. Вы чё творите, напиши, как вы смеете столько бабла (слова «триллион» он бы не выговорил, как и «миллиард», так как считать умел лишь до ста) на армуху отдавать, лучше мне дайте, я к лунатикам слетаю. И тебя быстренько определят в отдельные палаты с трёхразовым питанием. А вам, – тут он обратил свой грозный взор на тихо и смирно сидевших испуганных политических, – Стаська вообще запретил базарить на хате про вашу эту политику!
Затем погрозил пальцем, топнул ножкой и засобирался на очередной перекур, но в дверях столкнулся с промокшими, озябшими и злыми Морозом и Стаськой. Завидя этих двоих на пороге квартиры, он расцвёл как майская роза.
«Как долго я вас ждал», – радостно думает Игорёк и спустя секунду начинает жаловаться и браниться на политических и Романа.
– Политические, – докладывал он, – снова вслух и очень громко о политике базарили. А этот, – он направил руку правосудия в сторону Романа, не придумав для него подходящего эпитета, – вообще, видно, обсмолился сегодня. И ведь непьющий, а такая каша в голове. Базарил о явно запретных вещах. – Затем стих, задумался и уже потише добавил: – Короче, до хера набазарил. Сериала мне, умники, не дали посмотреть, гады, – грозя кулаком в сторону провинившихся, не унимался обиженный Игорёня.
– Так-так, снова ветер гоняем? – грозно, но сдержанно начал Станислав, медленно снимая куртку и усаживаясь на край кровати.
Вид он сделал серьёзный, брови насупил, тяжело дышал, развевая на ветру проросшую в ноздре длинную, чёрную, как смоль, волосину.
– Значит, браточки, опять за старое? На политику потянуло? Ну-ну, – ухмыльнулся он и опёрся локтём о колено. – А ты чё, Романыч? Всё туда же? Уфонавты, звёзды, дыры. Всё никак не успокоишься. Да пойми ты, тебя реальный пацан послушает, ему жить потом не захочется после всей этой дичи. Ну ладно мы, пацаны битые, жизнь повидавшие, нас этой хренью не запутаешь. У нас с мозгами всё в порядке. А они? – Свой властный взор и глаза, жаждущие справедливости, он перевёл на бедолаг-Депутатов. – Наивные как дети, а ещё ты их грузишь своей хренью почём зря. Так они же тебе верят. Зачем людей с пути сбиваешь, зачем башки дуришь, небылицы рассказываешь? Тебе не стыдно, Ромка?
Тот в ответ лишь пожимал плечами, искренне не понимая, в чём конкретно его обвиняют и за что стыдят.
Босс встал, важно прошёлся по комнате, сделал вид, что интенсивно думает, стрельнул у обвиняемого Александра сигаретку, медленно подошёл к окну, открыл его, прикурил, посмотрел куда-то в даль и, наконец вернувшись в реальность, задаёт политическим с Романом поистине глубокий философский вопрос:
– Так как дальше жить будем, товарищи депутаты? Пора кончать с этим беспределом и базарами ни о чём. Хорош ветер гонять, господа любезные.
Во всей квартире и даже в коридоре (где обычно бывало весело и шумно) воцарилась гробовая тишина. Интеллигенция смирно сидела на табуретах, что-то теребя в руках, опустив косые взгляды куда-то в пол, не рискуя открыто посмотреть разгорячённому Стасику в налитые кровью глаза.
«Пора расставаться», – грустно думал Александр.
«И чего злятся, пустомели, чего бояться? Ведь демократия кругом, свобода слова, двадцать первый век», – тяжело вздыхая, так же мысленно недоумевал Семён.
А Николай, который никогда не принимал участия в политических дебатах и лишь случайно попал под общую раздачу, вообще ни о чём не думал, а что-то жевал, считая, что Вампиры скоро успокоятся, и все они заживут как прежде.
Но не тут-то было, Стаська рвал и метал, подогреваемый баночкой «Зубодёра».
«Всех накажу, я им не дурачок, я на хате хозяин», – думал озлобленный босс.
– Короче, за этот месяц чурке платим и разбегаемся, – предложил он план выхода из создавшейся кризисной ситуации.
Переговорщиком из числа интеллигентов вызвался быть заводила Александр.
– Мы всё поняли, Стасик, – тихо и обиженно заговорил он. – Может, оно и к лучшему. Надо что-то менять.
Босс, не ожидавший, что всё пройдёт так ладно, заулыбался, сменив гнев на милость. Игорь мысленно поддерживал своего патрона, искренне веря, что за подобного рода разговорчики, которые заводили Депутаты, можно реально загреметь в тюрьму, и, будучи от природы трусоватым, ужасно этого боялся.
Странно, но из троицы идиотов лишь до туповатого во всех отношениях Морозика инстинктивно дошло, что что-то не так в действиях и поступках его собратьев.
«Зачем разбегаться? – думал он. – Они же, ботаны, нам такие поляны накрывали. Хавчика можно было у них стырить, когда у нас голяк. Да и за хату сколько раз за нас платили. Ни хрена не понимаю, и с чего такой кипеж?» Но всё же побоялся вслух и открыто выступить против босса. Он не воспользовался своим природным инстинктом самосохранения, который подсказывал ему, что Станислав не прав, о чём в будущем ужасно пожалел, вспоминая не раз за бутылкой горькой этот судьбоносный день.
Много лет существовавший коллектив распался, всё рассыпалось в одночасье, как карточный домик. Уже совсем скоро жизнь начнёт вносить свои коррективы, расставляя всё по местам, и каждому из героев данного повествования будет воздано по его заслугам и образу жизни.
Божий код каждого из них даст о себе знать, действуя иногда довольно жестоко, а иногда во благо, но всегда справедливо и честно, наказывая за грехи одних и награждая за праведность да старания другим.
Так вот, в последней главе хочется рассказать, как же всё-таки работает этот описанный Романом невидимый механизм. Ведь, по сути, подобный математическо-алгоритмический код существует для каждого из нас, он же в конце концов приведёт нас к исходу и ответу за временные земные дела, поставив нас в такие рамки, что не поможет никто и ничто. Но не так всё плохо, надо лишь вовремя в этом разобраться и, главное, сделать правильный выбор.