Бангкок и Паттайя. Путеводитель
Шрифт:
Золушка, ставшая королевой
Но вернемся все же от политических дрязг к городу на реке Чаопрая.
Вторая половина XX века принесла мощный приток населения из провинции, подавшегося за длинным столичным батом. Каналы, за которые Бангкок прозвали Восточной Венецией, почти все засыпали и превратили в автострады, а целые районы трущоб снесли, застроив их жилыми, офисными и гостиничными монстрами на потребу иностранцам. Некогда задравший нос столичный Тонбури уже давно стал районом Бангкока, а центр деловой, ночной и иной жизни сместился на восток, в районы Силом, Сиам и на проспект Сукумвит. Город растет не только вширь, но и вверх, покрываясь небоскребами и опорами хайвеев. Но изо всех сил стараясь дотянуться до блеска других региональных лидеров, Гонконга и Сингапура, Бангкок стремительно теряет азиатское очарование – то, за что его любят гости с других континентов.
В
Три обряда вне очереди
Праздник в Бангкоке
Пробки в мегаполисе
Искусство и культура
Лица праздника
Как бытие определяет сознание, так и религия определяет основу культурной жизни любого восточного общества. Тайцы бросили все силы и умения на украшательство храмов (ватов), реализуя в нем свои представления о прекрасном. Изысканная архитектура, роспись, резьба по камню и дереву, чеканка и скульптура – всему нашлось применение. Стоит ли говорить, что лучшие мастера съезжались в столицу и создавали здесь свои лучшие творения?
Храм для тайского общества – это не просто место, куда ходят помолиться. Это центр духовной и просто ежедневной жизни, который может включать в себя постройки совершенно разного назначения, вплоть до больниц и рынков. В последние годы, правда, люди гораздо охотнее проводят время в торгово-развлекательных центрах, нежели в ватах, но это общемировая тенденция. Тайские ваты не такие масштабные, как в Мьянме, и не такие расписные, как в Лаосе, но их отличает утонченный и богатый декор. Его высший пилотаж можно созерцать в Храме Изумрудного Будды в Бангкоке.
Народные ремесла, призванные обслуживать украшение ватов, со временем превратились в самостоятельную индустрию. Некоторые из них тихо умерли сами собой, другие же расцвели пышным цветом на фоне туристического бума. Как говорится, не было бы счастья, да туристы помогли. Гончарных дел мастера лихо лепят фарфор и керамику в древнем стиле «бенчаронг», известном своим пятицветием еще с XIV века. Вазы, статуэтки, сервизы и прочий столовый ширпотреб на ура сметается охочими до хэнд-мэйда европейцами. От гончаров не отстают и резчики по дереву, вырезая из массива тика очередного, миллионного по счету Будду. Часто готовые изделия покрываются специальным лаком с желто-зелеными или черными узорами. Фантазия мастеров поистине безгранична, и при определенной доле везения можно прикупить настоящее художественное произведение по удобоваримой цене, а лучшее место для этого – столичный рынок Чатучак.
Культурное шоу
Тайка, играющая на национальном инструменте
Шелковый промысел известен еще со времен Сукотайского королевства, то есть уже 500 лет. Остатки тканей, найденные при раскопках, свидетельствуют об их родстве с южно китайским стилем, что, в свою очередь, косвенно подтверждает версию о массовой миграции населения из Китая. Но, как это часто бывает, с развитием промышленности шелковый промысел начал быстро умирать, не выдерживая конкуренции с ткацким станком.
Спас уникальную культуру тайского шелка, как ни странно, американец Джим Томпсон. Он обосновался в столичном районе Сиам и занялся возрождением старинного промысла на современной основе. Его мощная рекламная кампания по всему миру и учрежденная корпорация «Jim Thomp son Thai Silk Co» вывели продукцию в разряд элитных. Томпсон внедрил ряд технологических новшеств в процесс изготовления и окраски, улучшающих потребительские свойства, и построил крупнейшее в мире предприятие по ручному изготовлению шелковой ткани.
И даже его таинственное исчезновение в 1967 году способствовало рос ту продаж, окутав бренд «Jim Thompson» ореолом таинственности. Выпавшее знамя под хватила популярная в народе принцесса Сирикит, щеголяя на публике одеждами из традиционного тайского шелка. Можно смело сказать, что две эти харизматичные личности обеспечили процветание шелковой индустрии на многие годы вперед.
Гораздо меньше с рекламой повезло другим культурным достижениям Таиланда – театру, литературе и живописи. За исключением «Рамакиена», написанного еще королем Рамой II, другими значимыми литературными достижениями тайцы похвастаться не могут. На его вечных сюжетах борьбы тайского добра с бирманским злом основаны классические театральные представления «кхон». В них участвуют одновременно десятки танцоров, одетых в маски и пышные костюмы. Современная версия «кхона» под названием «лакхон» использует сюжеты новых пьес и по оформлению гораздо утилитарнее. Театр теневых кукол «нанг талунг» считается ближайшим родственником малайско-индонезийского «ваянг кулита», с их виртуозными кукольниками, управляющими тенями сразу нескольких своих подопечных. Сюжеты взяты из того же классического «Рамакиена».
Танцовщицы
Но все это, увы, дела давно минувших дней. XXI век, с его засильем массовой культуры, глобализировал и эту сторону тайской жизни. Традиционную музыку, напоминающую выступление оркестра глухих музыкантов на расстроенных инструментах, заменила вполне удобоваримая для европейского уха продукция многочисленных тайских роки поп-групп. С театральных площадок публика перетекла в кондиционированные залы мультиплексов, где показывают вполне качественные фильмы местных режиссеров (самые знаменитые из них – боевики «Том Ям Гунг» и «Онг Бак»). Пока другие страны Индокитая такими достижениями похвастать не могут, современная тайская культура широким потоком идет на региональный экспорт, и в каждом Буддой забытом кхмерском или бирманском селе гремят песни какой-нибудь бангкокской поп-звездульки.
И конечно же, одним из символов тайского образа жизни следует считать знаменитый на весь мир муайтай, тайский бокс.
Никаких позорных перчаток! Никакой жалости к противнику! Одно правило: никаких правил! Таким был тайский бокс на протяжении столетий. Переломы, травмы, серьезные ранения и даже смерть были обычным явлением на ринге вплоть до 30-х годов прошлого столетия, когда были приняты некоторые ограничения. Но и поныне тайский бокс остается самым жестким спортивным поединком в мире. Он соединил в себе боевое искусство и религиозные ритуалы. Во время боя звучит традиционная музыка в исполнении живого оркестра, бойцы выходят в повязках, оберегающих от злых духов. После обязательной молитвы следует гипнотизирующий танец «рам муай». Трудно сказать, кого больше он гипнотизирует – участников или публику, но зрители сами впадают в некий транс и зачастую страсти в зале кипят куда сильнее, чем за канатами. Наконец, бойцы снимают повязки с головы и в течение пяти трехминутных раундов лупцуют друг друга руками и ногами куда только можно, а можно им куда хочешь. Единственной защитой служат эластичные бинты, намотанные на кулаки и ножную кость. Музыканты тоже переживают и по мере ужесточения боевых действий завывают все громче и громче. Если бой – не представление для туристов, то звон от увесистых тычков хорошо слышен даже с большого расстояния, а тяжелые нокауты означают обычный исход поединка, воплотившего вековую агрессию, скрытую за маской буддийского спокойствия. Количество школ муай-тай в стране не поддается подсчету, в них занимается более 70 000 человек. Самые сильные среди них становятся национальными героями, как Най Каном Том, попавший в плен к бирманцам в 1784 году. Там этот Том брутально избил 10 лучших местных бойцов и был отпущен за свою доблесть на свободу. В его честь каждый год празднуется День боксера.