Шрифт:
При звуке шагов в коридоре секретарша полковника подняла голову от пишущей машинки. У самой двери шаги затихли. Черные, как агат, глаза словно впились в нее, а потом взгляд ушел в сторону. Высокий незнакомый человек, худощавый, в форме космического командора, уверенно вошел в приемную, сел на стул в углу и сцепил руки на коленях. Секретарша выгнула дугой свои выщипанные в ниточку брови. Такое не случалось уже полгода – посетитель не пытался осчастливить своим вниманием девушку за барьером.
– Вам
Мужчина сдержано кивнул и ничего не прибавил. Его глаза на мгновение сверкнули в сторону секретарши, а потом вернулись к изучению стены. Девушка попыталась определить, что именно с ним происходит: или он очень зол, или испытывает сильную боль.
Черные глаза горели холодным огнем. Девушка сверилась со списком посетителей. Улыбка исчезла, сменившись презрительной гримасой. Она плотно сжала губы.
– Вы космический командор Эли Роки? – спросила она ледяным тоном.
Снова сухой кивок. Девушка несколько секунд пристально смотрела на него, а потом спросила:
– Полковник Берт примет вас через несколько минут, – и ее пишущая машинка застучала снова – отрывисто и зло.
Человек сидел тихо, неподвижно. Полковник один раз прошел через приемную и коротко кивнул ему. Из коридора вошли два майора и проследовали прямо в кабинет полковника. На человека в углу они не взглянули. Наконец заскрипел интерком:
– Впусти Роки, Дела. Захвати блокнот и приходи вместе с ним.
Дела посмотрела на Роки, но тот уже вскочил и быстро зашагал к двери. Совершенно очевидно, он был родом с какой-то не слишком галантной планеты – он открыл дверь и вошел первым, даже не взглянув на девушку. Секретарше пришлось ловить створку, пока та не захлопнулась.
Круглолицый, уже в летах полковник Берт сидел, ожидая, за своим столом. Фланги занимали оба майора. По осанке и движению Роки, когда он отдал честь, можно было сразу узнать профессионального солдата, с рождения готовившегося к военной службе.
– Садись, Роки.
Долговязый командор присел – весь внимания, глаза направлены полковнику в лоб, на лице – никакого выражения. Берт зашелестел какими-то листками, а потом тихо заговорил:
– Прежде, чем мы начнем, я хочу, командор, чтобы вы кое-что приняли к сведению.
– Да, сэр.
– Это не следствие, не суд, и не военный трибунал. Против вас не выдвигается обвинение. Ясно? Это вам понятно?
– Да, сэр.
Глаза полковника бледные и спокойные смотрели на Роки. Каким-то образом они не выдавали презрения.
– Наше дознание проводиться для архива и для общественного мнения. Само происшествие уже разбиралось, как вы знаете. Но люди есть люди и мы должны им кое-что предъявить.
– Я понимаю, сэр.
– Тогда приступим. Дела, веди запись, пожалуйста. – Полковник заглянул в лежащий перед ним листок. – Командор Роки, будьте добры, расскажите нам сами, что произошло во время патрульного полета 61 на четвертый день шестого месяца 87 года?
Последовала короткая пауза. Девушка смотрела в затылок Роки, словно сгорая от желания угостить его ударом резака. Когда Роки начал говорить, тщательно подбирая слова, его худощавое лицо напоминало маску. Голос был спокоен и чист, как звон колокола.
– Это был патруль наугад. Мы снялись с Джод-7 в тринадцать часов Универсального Времени Патруля, перешли на сверхсветовую тягу и пробились до десятитысячного уровня «це». В континуум мы вернулись на внешнем радиусе патруля при тридцати шести градусах тэта и двухстах градусах пси. Мой навигатор бросил игральную кость, чтобы определить наш курс. Нам предстояло проследовать к точке на этой же координатной оболочке в тридцати тэта и ста пятидесяти пси. Мы начали…
Полковник перебил его:
– В этот момент вы уже знали, что ваш курс пересечет курс санитарного корабля?
Девушка снова оторвала глаза от блокнота. Роки опять не дрогнул:
– Я знал это, сэр. Мы следовали по наугад выбранному курсу, пока детекторы искривления континуума не предупредили нас о близости другого корабля. Когда мы вышли на дистанцию, я приказал инженеру лечь на параллельный курс и включить автоматы, чтобы нас держали на этом курсе. Когда это было сделано, я послал неизвестному кораблю стандартный вызов.
– Вы видели его опознавательные знаки?
– Да, сэр. В декодированном ответе говорилось: «Санитарный лайнер Сол-G-6, порт отправления Сол-3, порт назначения Додж-6, груз – медикаменты и сырье для реанимационных хирург-банков. Просьба скопления А-4-G».
Берт кивнул, рассматривая Роки с любопытством врача, изучающего необычный случай.
– Вы знали о катастрофе на Додж-6. Двадцать тысяч потерпевших. Они ждали в криосупензионных камерах, когда прибудут эти медикаменты и ткани.
– Да, сэр. Мне очень жаль, что они погибли.
– Продолжайте.
– Я снова велел навигатору бросить кость, чтобы определить – подвергать корабль обычному боевому осмотру или нет. У него вышло двенадцать, это значит «да». Я снова вызвал этот корабль, приказал подготовить наружные шлюзы и открыть люки. Он не ответил, и вообще ни как не прореагировал на вызов.
– Одну минуту. Вы объяснили причину осмотра? Сол-3 находиться на окраине галактики, она не входит ни в одно из скоплений. Примитивная или, может быть регрессивная планета. Она могла не понять ваших правил.