БАНКОВСКАЯ ТАЙНА. Цикл юмористических историй из жизни российского банка
Шрифт:
Стоп! Я тряхнул головой. Слишком уж легко мои мысли съезжают на какую-то ерунду. Устал я что-то. Даже энергичные кивки и улыбки девушке за столом стоили мне определённых усилий, ибо я был вымотан до предела. Неудивительно! Рано утром вернуться из командировки в Благовещенск, оттрубить полный рабочий день и вот теперь на исходе дня заявиться на какую-то дурацкую бизнес-конференцию – это вам не курорт всё-таки…
В гробу я видел все эти конференции, но президент банка был мягок, но настойчив. Он всегда мягок, но настойчив, когда речь идёт о снятии нагрузки со своих хрупких плеч на могучие плечи своих заместителей. («Понимаете, вечером я очень занят, – проникновенно сказал он мне сегодня в своём кабинете, сосредоточенно расчехляя и зачехляя теннисную ракетку. – Деловая встреча,
На сей раз выбор пал на меня. Меня клятвенно заверили, что мои представительские функции ограничатся исключительно полуторачасовым сидением с умным видом в президиуме, присутствием на последующем фуршете, а потом я свободен. Полтора часа в сонном президиуме и полтора часа в суетливом офисе банка – это всё-таки слишком разные вещи, чтобы я отказался. Возможность прийти в себя и попасть домой раньше обычного была столь соблазнительна, что я даже не поинтересовался ни программой конференции, ни составом участников.
Девушка за столом сосредоточенно поводила пальцем по спискам, разыскала мою фамилию и вручила бэйджик, а в придачу – толстенную стопку каких-то буклетов и папок.
– Это что? – спросил я, озадаченно взвешивая на руке неожиданный талмуд.
– Это материалы, – жизнерадостно пояснила девушка.
– Так много? – нахмурился я.
Девушка лишь развела руками, и я понял, что только что породил ещё один бессмысленный диалог, уточняющий очевидное. Я напряг свой мыслительный аппарат и сумел задать конструктивный вопрос:
– Куда идти?
– Сейчас идёт дискуссия в секциях, вам – в аудиторию 152, – с готовностью сообщила девушка. – А затем заключительное пленарное заседание.
Про «дискуссии в секциях» наша пресс-служба меня не предупреждала, но ретироваться было уже не к лицу. И я отправился в аудиторию 152.
Когда я тихонько открыл дверь, за нею в полумраке обнаружился конференц-зал с огромным круглым столом, за которым восседали разнообразные солидные персоны в костюмах с прикреплёнными к нагрудным карманам бэйджиками. У всех были серьёзные лица с оттенком плохо скрываемой, но многозначительной утомлённости. Пошарив глазами, я обнаружил в круговой шеренге пиджаков и галстуков брешь, обозначенную табличкой на столе с названием моего родного банка. Судя по всему, это место предназначалось как раз мне. Я повесил на свою физиономию выражение сосредоточенной озабоченности и, не привлекая особого внимания, проскользнул к столу.
Шёл доклад. Выступающий за кафедрой в сопровождении слайдов настенной презентации вяло бубнил что-то про текущую конъюнктуру фондового рынка и перспективы его развития.
Мне сразу стало скучно. Впрочем, скучно было не только мне. Коллеги по секции явно томились. Одни мутным взором изучали лежащие перед ними груды бумаг, выданных при регистрации; другие, упёршись кулаком в щёку, буравили неподвижным взглядом экран, где отображались презентационные слайды; третьи вяло озирались, ворочали скулами, сдерживая зевки, и поглядывали на часы.
Через пятнадцать минут докладчик закончил выступление. Вопросов к нему не было. Это был явный признак, что аудитория впала в апатию и все мечтают побыстрее покинуть эту секцию, благополучно пережить пленарное заседание и перейти к стадии фуршета.
Когда на кафедру взошёл следующий докладчик, я понял, что дело плохо – меня стало непреодолимо клонить ко сну. Это была не ленивая расслабленность, схожая с той, что бывает в послеобеденный час, а именно вязкая и коварная дремотная сонливость, в которую проваливаешься незаметно для самого себя. Как я и боялся, напряжение последних бессонных суток застигло меня в столь неурочный час. Несмотря на всё моё скептическое отношение к этой конференции, оживлять её ход заливистым всхрапыванием и сонным боданием лбом столешницы мне всё-таки не хотелось. Я встряхнул головой и с тоской огляделся. Сосед по правую руку от меня, представитель Сбербанка, не скрывал своих страданий. Мы посмотрели
– Тут кофе не подают? – шёпотом спросил я у него.
Он отрицательно покачал головой.
– Водки бы, – грустно заметил он.
Я решил героически бороться с подступающим забытьём. Главное – спокойствие. Всё контролируется усилием воли. Мой мыслительный процесс так просто не утопишь в токсинах сладостной дремоты! Нужно просто не отрывать внимания от реальности. Можно попробовать слушать докладчика… Бур-бур-бур. Я сосредоточился. Бур-бур-бур. Н-да. Не получается. Надо полистать материалы. Та-ак. «Особенности организационно-экономического взаимодействия муниципальных эмитентов и инвестиционных банков в проекте облигационного финансирования». Ага. Ну что ж… Что у нас здесь? «…Исследование на макроуровне включает в себя анализ эволюции рынка муниципальных ценных бумаг и определение зависимости уровня его развития от качества организации и реализации эмиссионных проектов. Исследование на микроуровне представляет собой анализ организации эмиссионных проектов и установление зависимости успеха реализации последних от построения системы организационно-экономических отношений эмитентов и их профессиональных агентов…» Ну, ё. Есть в этом зале кто-нибудь, кто понимает, что здесь написано? Или это вообще не для этой секции? Бур-бур-бур. Чёрт, челюсть корёжит от зевоты… Интересно, а какая тема у этой секции, на которой я сижу, как полный идиот, и не могу даже понять, о чём бубнит докладчик?..
Наверное, это была последняя мысль в моей затуманенной голове, прежде чем я отключился. Пожалуй, я бы благополучно продрых до конца заседания, но сквозь дрёму, словно гром среди ясного неба (банальное сравнение, конечно, но так оно и было – мне как раз снилось что-то умиротворённое и спокойное), прозвучало моё имя:
– …И сейчас Андрей Викторович Гардези расскажет, как это технологичное и пока ещё новое для России направление бизнеса развивается в его банке…
Я с ужасом распахнул глаза. Оказывается, я сидел, уткнувшись лбом в ладонь, а локтем упирался в стол, так что со стороны выглядел вполне пристойно – уставшим, но задумчивым. Сохраняя для окружающих это впечатление глубокой задумчивости, я поднял глаза и исподлобья осмотрелся. Ведущий секции и некоторые ещё сохранявшие остатки вменяемого интереса к происходящему участники заседания глядели на меня выжидающе и вполне доброжелательно, но при этом нетерпеливо. До меня наконец дошло, что громовая фраза о том, что мне сейчас придётся о чём-то рассказывать, мне не приснилась.
Я медленно выпрямился в кресле.
– Э-э… – произнёс я, хотя сказать хотел гораздо больше, но не сказал, потому что наша пресс-служба меня отсюда не услышала бы.
– Прошу вас, Андрей Викторович, – с дежурной улыбкой сказал ведущий секции и указал на кафедру. – Вы с презентацией или просто так выступите?
– Просто так, – отозвался я, внезапно охрипнув, и откашлялся. – Если буду с презентацией, это всех окончательно доконает, – попытался я пошутить.
Вокруг вежливо усмехнулись. Я поднялся и на деревянных ногах направился к месту выступления. По пути я мельком глянул на ведущего секции, заподозрив его вдруг в мелкой мести за мою сонливость, но успел заметить, что он ставит отметку против моей фамилии, напечатанной чёрным по белому в повестке выступлений участников секции. Это означало, что моё выступление было предопределено заранее, а я, лопух этакий, не удосужился проверить. Я представил, с каким наслаждением буду откручивать конечности начальнику нашей пресс-службы, но до этого ещё нужно было дожить.
В такой ситуации я оказался впервые, более того – у меня даже возникла уверенность, что я оказался уникален в своём положении. Я не знал не то что темы своего выступления, но даже названия секции. Мне предстояло рассказать, как у нас в банке развивается какое-то технологичное и новое для России направление бизнеса, причём какое именно – знали все присутствующие, кроме меня самого.
Я окинул взглядом конференц-зал. Беглый осмотр показал, что никто, собственно, не буравил меня жадным взглядом и вовсе не боялся пропустить хотя бы слово моего доклада. Так, очередной бур-бур-бур в ожидании фуршета.