Банной горы хозяин

Щеглов Сергей Игоревич

— На Нострадамуса надейся, а сам не плошай, — ответил Валентин. — Против огнемета «Овод» у него в любом случае никаких шансов.

— Видел бы ты, как киллеры перетрусили, — хмыкнул Анисимов. — Правда, оклемались быстро.

— Профессионалы, — кивнул Валентин. — Лови справку, узнаешь много интересного.

— Спасибо, — поблагодарил Анисимов. — Что-то появится, сразу сообщу.

Валентин раскрыл окно с сотрудниками на весь экран и забарабанил пальцами по многослойному стеклу. А ведь ситуация-то аховая, подумал он. Если в контейнере и в самом деле замедлитель биопроцессов, у нас появился конкурент, да еще какой! Жаль, что Леонгард в Москве; Осипов пусть отдыхает, завод переналаживать пока рано. А вот исследователей

нужно собрать всех — и Расулова из техразведки, и Панарина с ведущими спецами от перспективщиков, и само собой Леньку Конева, контейнер явно не на коленке склепали. Валентин подсветил на экране шесть портретов и щелкнул по пиктограмме конференц-связи. Семь пятнадцать, середина недели; большинству пора бы и проснуться.

Когда поток язвительных замечаний слегка поиссяк, Валентин постучал пальцем по стеклу монитора.

— Как вы сами понимаете, — сказал он, без особого труда приняв озабоченный вид, — в семь утра не бывает хороших новостей. Передо мной лежит один интересный приборчик, с которым желательно срочно разобраться. Как всегда в таких случаях, требуется скоординированная работа всех секторов.

— Это действительно срочно, шеф? — спросил Александр Ледовских, с надеждой глядя сквозь экран. У него же проект в стадии завершения, припомнил Валентин. Сверхмощный аккумулятор, «атомная бомба в кармане». Не иначе как с утра на полигон собирался.

— Срочно, — кивнул Валентин и посмотрел на Мурата Расулова, координатора отдела технологической разведки. Дело в том, что это не наш приборчик.

— Давайте во вторую лабораторию, — нахмурился Мурат. — Если не наш, то мы с ним быстро разберемся.

— Даже не надейтесь, — покачал головой Валентин. — Техника на грани фантастики. Сам видел.

Он встал из-за стола, подцепил левой рукой тележку и вышел из кабинета. Закрепленная за техразведкой вторая лаборатория находилась в полукилометре от проходных завода, в обвалованном котловане с дополнительным кольцом охраны. Исследовать чужую технику оказалось куда опаснее, чем испытывать собственную.

От офиса к лаборатории вела мощенная искусственным камнем дорожка, петлявшая между молодых березок. Со стороны Камы дул на удивление теплый ветерок, наполняя воздух горьковатым запахом пожелтевших листьев. Валентин сделал глубокий вдох и заставил себя замедлить шаг. Самое время немного подумать.

Допустим, голова нужна только для подтверждения смерти. Разумная предосторожность, если речь идет о Валентине Иванове. Но зачем тогда специальный контейнер? Для проб на ДНК достаточно и обычного холодильника. А сто пятьдесят тысяч, которые Хан обещал Чистюле даже в том случае, если тот вер нется пустым? Видимо, у заказчика есть и другие способы выяснить, жив Иванов или нет. Следовательно, прежде всего ему нужна моя смерть, а лишь в качестве бонуса — моя голова.

Хорошо, но зачем? Необратимые изменения в коре головного мозга наступают через шесть минут после остановки сердца. В случае отрезания головы — еще быстрее, идет резкое падение давления с полным прекращением питания нейронов. Если сохранять голову с техникой двадцать первого века, Чистюле пришлось бы везти с собой целый автомобиль с аппаратом искусственного кровообращения и бригадой хирургов. А здесь — просто контейнер, в котором немеет рука. Для транспортировки головы — явное излишество. Для сохранения в этой голове человеческой личности — может быть, может быть. Но только в том случае, если контейнер способен полностью остановить процесс гибели нейронов, а у заказчика имеется готовый аппарат поддержания жизни в отрезанной голове. Что-то я про такие аппараты ничего не слышал.

Валентин вздохнул и покрепче ухватился за тележку. Значит, на Земле есть кто-то еще. Столь же технически оснащенный, как и моя скромная корпорация, но куда менее разрекламированный — поскольку

он обо мне уже знает, а я о нем — еще нет. Тогда следующий вопрос: кто это?

Засекреченная спецслужба при каком-нибудь — известно при каком! — правительстве?

Безумный — а точнее, очень умный! — миллиардер, владелец частного исследовательского центра?

Или все-таки… Кукловод?

Валентин присвистнул и невольно ускорил шаг. Кукловод, владеющий технологиями?! Вот это новость! Я три года прочесываю планету в поисках магии — а он, оказывается, обычный технарь? Например, попавший сюда из двадцать третьего века, с помощью какого-нибудь прибора прознавший про Пангу, заставивший Сергеева написать целых три романа — и все для того, чтобы вызвать себе такси в виде Катера? Ну да, усмехнулся Валентин. А на третий год наш всевидящий Кукловод наконец заметил, что Катер давным-давно улетел, и решил побеседовать с моей отрезанной головой. Сюжет для российской фэнтези, да и только. Как это ни печально, Кукловод отпадает. Не для того он меня столько лет втемную разыгрывал, чтобы вот так ни с того ни с сего голову резать. Вот если бы вокруг меня какой-нибудь глобальный катаклизм начался…

Валентин остановился и хлопнул себя по лбу. А кто сказал, что глобальный катаклизм не начался? Одна суперкорпорация заказала бандитам хозяина другой суперкорпорации. Да по сравнению с этим мировая война — драка за совок в песочнице!

Валентин сжал правую руку в кулак и погрозил им в сторону реки. Ну, спасибо тебе, Кукловод. Если встретимся, отблагодарю; а пока поиграем по твоим правилам.

Валентин поставил тележку перед собой, оперся на нее обеими руками и резво побежал по дорожке. Когда он прошел через третий контрольный пункт и попал наконец в главный зал лаборатории, там находились только два человека — сам Расулов, который жил в маленьком домике сразу же за обва-ловкой, и пожилой техник Борис Полубоярцев, которого все в Кабэ звали просто Борис Палыч.

Увидев Валентина, Полубоярцев заулыбался и показал на раскрытую в ожидании содержимого платформу томографа:

— Хорошо прогулялись, Валентин Иванович? А мы здесь с самого утра, еще чаю не пили!

— Мужики подойдут через пять-десять минут, — сообщил Расулов. — Давайте пока глянем, что там у вас. С виду обычный автомобильный холодильник.

Он перехватил у Валентина тележку, легко поднял увесистый бокс и поставил его на ленту транспортера. Томограф мигнул индикатором, оценил массу груза в семнадцать килограммов и бесшумно втянул контейнер в свое чрево. Щелкнула, опускаясь, задняя крышка, засветилась плазменная панель монитора.

Борис Палыч уселся за операторский пульт и задал режим сканирования. Валентин молча смотрел на экран — искинт стоявшего перед ним томографа намного лучше разбирался в земной технике, чем любой из людей, и не нуждался ни в чьих советах. Вот на экране появился общий разрез контейнера, вспыхнули красным участки с активным содержи-мым — полимерная взрывчатка с электронным запалом, довольно редкий, но все же серийно выпускаемый товар, — высветилась торговая марка биометрического замка, заставив Расулова скептически хмыкнуть, не самая лучшая оказалась марка. А затем Расулов резко шагнул вперед, буквально выдернул стокилограммового Полубоярцева из его кресла и рявкнул:

— В укрытие! Быстро!

Валентин оценил обстановку и первым рванул к эвакуационной кабине. Следом грузно топал Полубоярцев, подгоняемый Расуловым. Створки из бронестекла распахнулись у Валентина перед самым носом, и дважды успели закрыться и снова открыться, пропуская в камеру остальных. Взвыл автономный движок, кабина нырнула под землю, пронеслась по короткому тоннелю и пулей взлетела наверх, в удаленную операторскую, которую еще ни один взрыв в лаборатории не сумел повредить.

— Живы, — констатировал Расулов и косо посмотрел на Валентина. — Предупредить не мог?