Банный вор
Шрифт:
– Осталось сесть и написать.
– Будь спокоен...
Прошло три месяца, п отом еще три, но повесть никак не могла продвинуться дальше середины.
За это время Ленчик ни разу не упрекнула его и, возвращаясь, замотанная, с работы, терпеливо ладила ужин и только улыбалась ободряюще, когда он садился за машинку, чтобы промучиться всю ночь, а под утро вышвырнуть сделанное.
Заходил Серега, приносил чемоданы книг, бодро толкал речи в защиту реализма, призывал читать Бунина и Чехова, убеждал бросить конъюнктуру,
Вор и сам скоро убедился, что его попытка смехотворна и бессмысленна. Много раз начинал по новой, а все лезла сплошная "манная каша".
Ему теперь было все равно - напечатают его или нет. Осталось одно желание - хоть что-нибудь написать, хоть одну-единственную страницу, похожую на те, что лихорадочно перелистывал, отчаявшись, в поисках скоровенного секрета мастерства.
В конце концов он совсем перестал читать и стал без дела слоняться по улицам. Ему казалось, что стоит увидеть интересное, умное лицо, и он найдет своего героя, найдет свое, такое нужное миру слово...
Этот день, как и два предыдущих, был обилен солнцем. Вор, сам не зная зачем, уехал на трамвае за реку. В тех местах он не бывал давно, и когда увидел серое здание бани с облупленными колоннами, заколоченный пивной киоск и тополя с еще редкими листочками, то сразу вспомнил, что все это время перебивался с копейки на копейку.
А ведь было другое время. Тогда он не был прикован к машинке, как галерник, а смело и свободно распоряжался собой и брал сколько удавалось.
Нашарил в кармане джинсов пятнадцаток - на билет хватит, и еще двадцаток на веник, а без полотенца можно обойтись.
Он вдруг почувствовал, что к нему пришло вдохновение. Надо проверить пару кабинок, и не из-за денег, а для того, чтобы убедиться, что он еще кое-что может, что не потерял былую ловкость. Вор прошелся вдоль стены кочегарки, распинывая шлак, нашел длинный загнутый гвоздь. Сойдет за отмычку.
Когда он купил билет и веник, а на последний трояк выпил стакан газировки, сердце его было спокойно. Ведь он мог и в любую минуту передумать, вернуться домой и сесть за машинку. Раньше он не мог позволить себе такой роскоши...
Возле кабинок народу почти не было. В дальнем углу одевался раскрасневшийся курсант, а как раз напротив сидел полуголый парень и сосал прямо из горлышка минеральную воду. Возле его ног стояла большая спортивная сумка.
Вор вспомнил про свой заветный портфель, который пылился в кладовке.
Курсант подошел к зеркалу, причесался.
Вор выбрал кабинку рядом с парнем и стал медленно, как бы нехотя, раздеваться, поглядывая на банщицу. Это была та самая карга, у которой он из-под носа в прошлом году увел барахла на триста рэ.
Хорошо, что у него сейчас усы. Да и год прошел, целый год... Будь благословен старческий склероз и прочие сопутствующие недуги.
Он вдруг вспомнил свое последнее дело. Интересно, если
Войдя в моечную, вор обдал скамью горячей водой из таза, оставил веник запариваться и пошел прогреться.
Райское местечко.
Сидя в парной, он почему-то больше думал не о предстоящей работе, а о брошенной повести. И было жалко потерянного времени, и все же хотелось вернуться к ней, проклятой, и добить во что бы то ни стало. Пусть сегодншняя баня будет разрядкой. На одном идеале далеко не уедешь...
Исхлестав себя веником до одури, вор вышел отдохнуть к своей кабинке. Хотелось курить, а руки сами просились к отмычке.
Тазы на верху кабинок были пятнистые от солнца. Чистый пол искрился лучами.
Даже в бане чувствовалась разыгравшаяся весна.
Курсант уже ушел, и парень с большой сумкой тоже. НО зато две соседние кабинки оказались заняты.
Вор окликнул каргу и, дождавшись, когда, открыв кабинку, она уберется восвояси, закурил и незаметно, привычным движением пальцев заклинил язычок замка.
Будет смеху, если Серега, притащив в очередной раз чтиво, прознает о сегодняшнем рецидивном визите... А может, пока не поздно, рвануть отсюда во все лопатки?.. Зачем зря рисковать, да и гвоздь в качестве отмычки пожет подвести...
Он, прикрыв дверцу, вернулся в парную и там тщательно пытался выбить из себя дурь.
– Трусоват стал, трусоват. Не будешь угонять "Жигули" и шарить по квартирам, - убеждал вор себя шепотом, охаживая крепким веником то грудь, то спину.
– Браться надо за то, что по силенкам... Грабитель из тебя никудышный, да и писатель тоже...
После парной вор встал под ледяной душ.
Среди тяжелых скамеек белели тела людей - сквозь струйки воды они походили на ленивых рыб. По силуэтам вор насчитал человек пять, не больше, и, оставив таз на ближней скамье, вышел на сияющий кафель, прошелся вдоль кабинок - и вдруг обнаружил, что он совершенно один. Карга куда-то испарилась.
Он заглянул в моечную - никто не собирался выходить, было слышно, как гудят под кранами тазы да шумит незанятый душ. Вернулся к кабинкам, еще раз огляделся. Только сквозняк шевелил тяжелую гардину перед входом.
Вор быстро достал отмычку, без суеты открыл ближнюю дверцу - и, начав прощупывать карманы, услышал шаги.
– Попался, ворюга!
– выкрикнула карга, приступая со шваброй наперевес.
– Думал, я тебя, ирода, не узнаю, думал, забыла, как ты курил-курил, а потом - раз - и обчистил того дядечку!..
Рядом с нею наступали, покачиваясь, слесарь с черным разводным ключом и толстый кочегар в порванной закопченной майке.
– Ишь, усы отрастил, изверг!
– не унималась карга.
– Сейчас за тобой приедут, уже вызвали!..