Банши. В плену Оборотня

Стишковская Юлия

На высокой скорости мы проносимся среди деревьев. Ощущаю дуновение ветра на лице. Прохлада сырого воздуха перед дождём приятно освежает разум, а тепло Доминика позволяет не продрогнуть. Мне кажется, луна послала его, чтобы я не была одинока в своей боли. Вдыхаю запах волка и рецепторы обоняния передают тот самый хвойный аромат, что и при первой встрече. Хорошо помню вонь от оборотней в съёмной квартире, этот мерзкий отталкивающий запашок псин. Почему столь разительное отличие между сородичами? Неужели дело в моём отношении к наёмнику?

Доминик

потихоньку сбавляет обороты. Мы приближаемся к хижине у подножья невысокой скалы, окружённой сплошной гущей зелени. Оборотень садится, а я сползаю по спине вниз. Встаю рядом с ним, кладя руку на мохнатый бок. Ветхое старое строение как из сказок про ведьм. Оно частично покрыто мхом, а на двери странный магический символ. Даже воздух вокруг более тяжёлый. А на деревянной крыше устроились чёрные вороны и наблюдают за прибывшими незваными гостями. Я сглатываю застрявший ком в горле, переполненная впечатлениями.

Вдруг раздаётся угрожающий лай. Со стороны ручья на нас несутся два разъярённых волкодава. Отхожу назад, прячась за своего зверя. Наёмник в мгновение ока возвращается в облик человека и голыми руками хватает собак за челюсти, заставляя покорно лечь на землю. Псы повинуются полуволку, трусливо скуля. Для того чтобы усилить эффект воздействия, Доминик тихо, но грозно рычит, подавляя своей звериной натурой.

Дверь в хижину отворяется и навстречу выходит женщина лет 35-40. Длинные волосы собраны в толстую косу, на ней плотное тряпичное платье, а глаза чёрные-пречёрные как смола. Она окидывает обнаженного наёмника оценивающим взглядом, вскидывая густую бровь вверх. На красивом неестественно белом лице появляется странная ухмылка.

– Нет, я конечно не против, но ты бы оделся волк. – в непроглядной глубине глаз, начинают полыхать озорные искорки, а меня накрывает неприятное разъедающее чувство.

Пихаю Доминику одежду и загораживаю собой. Ведунья насмешливо качает головой.

– Ну проходите, раз пришли.

Мы идём к хижине, а волкодавы бегут по обе стороны от наёмника, довольно виляя хвостами. Каждая половица в домике встречает нас скрипом. Внутри затхлый смешанный со жжёнными травами запах. В камине трещат дрова, а над огнём на крючке висит котёл. Что-то в нём булькает.

– Не голодны? Это заячья похлёбка.

Собаки подбегают к хозяйке и просят свою порцию.

– А вот вы не заслужили, слишком просто подпустили чужаков. – женщина ворчит явно наигранно. – Ладно так и быть, в этот раз прощаю. – и кидает им кости.

– Они не виноваты. – ухмыляется Доминик. – У них выбора не было.

– Согласна! Против особенного волка не попрёшь.

– О чём вы? – спрашиваю, не в силах сдержать любопытство.

– Твой защитник и сам знает. Захочет, расскажет.

Не дождавшись ответа насчёт еды, ведунья сама накладывает похлёбку в глиняные горшочки и ставит перед нами на стол. Достаёт и рвёт на куски хлеб, который сама же и испекла. Мы садимся,

но прежде чем начать есть, наёмник как следует обнюхивает мою порцию. А потом одобрительно кивает. Женщина снова ухмыляется.

– Меня зовут Мирна! Я знаю, зачем вы здесь.

– Я Доминик – начинает волк. – А это…

– Банши!

Сердце резко падает в желудок.

– Моё имя Кейлин. – шепчу себе под нос, понимая, что ведунья видит меня насквозь.

Сущность предвестницы не скрыть от ясновидящей.

– Жестоко, однако, с тобой поступили. – говорит она, макая кусочек хлеба в горшочек.

– Вы можете ей помочь, Мирна? – слышу надежду в родном голосе.

– Вас Киган послал? Не слушайте вредного старикашку. – смеётся она. – В её случае я не помощник.

Вздыхаю, уже привыкая к мысли, что мне помочь некому.

– Не падай духом, Банши. Во всём можно найти положительные стороны.

Я поворачиваюсь к Доминику. Парень ест, но его тело напряжённо. В глазах читается недоверие.

– Верно! – одобрительно кивает женщина. – Никому не доверяйте. Опасность вас подстерегает буквально повсюду.

Но её слова никак не влияют на волка, он только сильнее сдавливает челюсть, внимательнее всматриваясь в ведунью.

– А кто же в случае Кэйлин помощник? – вибрация сильного тела передаётся и мне.

– И тебе наёмник не спасти её. Придёт время и Банши умрёт. – отвечает Мирна, выдерживая прожигающий взгляд полуволка.

Парень сжимает вилку в руке, сгибая столовый прибор пополам.

– Умрёт? – повторяет он, пропуская вопрос сквозь почти сомкнутые губы.

– По-другому она не обретёт свободу. – пожимает плечами женщина.

Доминик порывисто вскакивает. В зелёных глазах горит ярость, клокочет злость, и пульсирует нестерпимая боль. Он срывается с места и вылетает во двор. Волкодавы спешат за ним. Я привстаю, собираясь последовать за Домиником, но ведунья останавливает, хватая за руку.

– Не уходи! Мне есть что тебе показать. Конечно, если позволишь.

Вот вроде услышала о собственной смерти, но внутри пустота. Нет ни страха, ни отчаяния, ни грусти. Мне просто всё равно. Будто давно смирилась с подобным исходом. Единственное, что тревожит сердце – это волк. Рядом с ним жить проще, дышать легче, появляются мечты, а я просто сгину в небытие, снова оставив его в одиночестве.

Послушно опускаюсь на стул. Похлёбку отодвигаю подальше, аппетит совсем пропал.

– Не боишься смерти? Молодец. Через неё ты обретёшь долгожданную свободу и заслуженный покой.

Я достаю из кармана джинсов камень, в котором уже не вижу смысла. Но ведунья не берёт его, а накрывает своими ладонями протянутую руку.

– Ты увидишь всё как наяву.

Неуверенно киваю. На самом деле меня не интересует прошлое. Гораздо больше сейчас беспокоит Доминик.

– Может открою тебе глаза, и ты увидишь, что бежать нет необходимости.