Бархатная ночь

Гудмэн Джо

— Ты замечательно выглядишь. — Кенна равнодушно пожала плечами.

— Мак-Налти и Уилвер будут здесь через несколько часов, чтобы поговорить с тобой.

— Да, я знаю. Именно поэтому я предпочла бы вернуться к себе в спальню и подготовиться к их приходу.

Рис сделал несколько шагов к Кенне, мысленно отметив, что она не стала отодвигаться, хотя подобное желание явно проглядывало в ее темных глазах.

— Я бы хотел, чтобы ты не упоминала в разговоре с этими людьми о покушениях на твою жизнь.

Кенна чуть не ахнула от удивления:

— Ты

шутишь?

— Нет, я абсолютно серьезен.

— Ты угрожаешь мне, Рис?

— Нет, не в том смысле, как ты думаешь. Ты сделаешь, что я попросил?

— Зачем?

— Затем, что твои подозрения ошибочны, они запутают все дело и могут даже помешать найти убийцу Тома.

— Значит, я не должна говорить, что этот капкан был поставлен для меня? — возмущенно спросила она. — Даже если я не стану упоминать тебя? Прошлой ночью ты сомневался, что Тома убил браконьер. Кто же тогда?

— Не знаю, но глупо выдвигать какие-то обвинения, когда у нас нет улик.

— Разве это не работа полиции? — холодно спросила Кенна. Она внимательно следила за Рисом. — Искать доказательства, я имею в виду.

— Да, разумеется, но это не значит, что я сам не могу их найти.

— Ты? — презрительно воскликнула она. — Вот уж пустили козла в огород и просят его не трогать капусту.

— Если хорошо просят, то капуста в безопасности… на некоторое время.

От его проницательного взгляда Кенну бросило в жар. Она вспомнила вчерашние поцелуи.

— Разве? — неуверенно спросила она, совершенно сбитая с толку.

— Да, Кенна. это так. — Он мечтал обнять ее, но вместо этого настойчиво повторил: — Ты выполнишь мою просьбу?

Кенна помедлила, чувствуя на себе его взгляд. В глазах Риса было что-то умоляющее, и Кенна обозвала себя последней дурой за то, что поддалась жалости.

— Хорошо.

Будто тяжесть свалилась с плеч Риса.

— Ты не пожалеешь об этом, клянусь.

— Посмотрим. Надеюсь, я не рискую своей жизнью, доверяя тебе.

— Кенна. — Он произнес ее имя очень медленно и тихо. — Ты никогда не говорила мне, откуда взялись твои подозрения.

— Неужели не понятно? Я единственная, кто знает, что ты убил моего отца. — Она затаила дыхание, ожидая, что он взорвется от гнева или по крайней мере уйдет, хлопнув дверью. Но он этого не сделал. Напротив, он почему-то выглядел странно довольным.

— Ты маленькая глупышка, Кенна. Тебе не приходило в голову, что, хотя почти десять лет ты твердишь о моем предательстве, никто больше в это не верит? Если бы я считал тебя опасной, было бы намного разумнее убить тебя ребенком. У меня же нет ни малейшего желания убивать тебя, за исключением тех случаев, когда ты выводишь меня из себя, например вчера вечером.

Кенна отвернулась.

— Но ты же не сделал этого, — тихо сказала она. — Вместо этого ты… ты…

Рис, улыбаясь, шагнул ближе:

— Я — что?

— Поцеловал меня. — Она подняла голову, глядя ему в лицо. Его глаза не отрывались от ее губ. — Ты поцеловал меня.

— Не стану спорить. Как сама сказала несколько минут назад,

ты уже не ребенок. Сожалею, что отшлепал тебя, Кенна. Лучше бы я уже тогда поцеловал тебя, как это случилось прошлой ночью. — Рис чуть было не рассмеялся, увидев удивленное выражение на лице Кенны. — Вижу, ты не можешь решить, что хуже? Неужели мой поцелуй был так ужасен?

— Да, — быстро сказала Кенна. — Нет, — добавила она секунду спустя.

— Раньше ты была более уверена в себе, Эльф.

Его взгляд был очень нежным. Он смотрел на нее так, как она иногда представляла себе в мечтах, — ищуще и внимательно. Она даже не заметила, что ее опять назвали этим противным прозвищем — Эльф.

— Ты сделал мне больно, — пожаловалась она. Рис нахмурился:

— Я был груб. Я не хотел…

Кенна приоткрыла рот, но промолчала. Ей хотелось сказать, что это не имеет значения, но зачем лгать? Где-то в дальнем уголке памяти мелькнуло данное ею обещание никогда больше не разговаривать с Рисом. А сейчас она стояла и даже не в силах была отвернуться — ждала его поцелуя! Кенна чувствовала свою слабость и ненавидела себя за это. Их губы встретились, и она потонула в сладости поцелуя.

Рис постарался, чтобы в этом поцелуе замечалось все, чего от него могла ожидать сейчас Кенна. Он пробовал на вкус ее губы, несильно прижимаясь к ним. Его руки были готовы сжать Кенну в объятиях, но он не делал этого, ожидая от нее поощрения. И тут Кенна покачнулась и, чтобы удержать равновесие, прикоснулась к его руке. Рис отреагировал мгновенно: он страстно прижал к себе Кенну и, поддерживая одной рукой ее подбородок, вновь припал к нежным губам.

Кенна не только не стала протестовать, но встретила первое пробуждение страсти, вернув поцелуй. Ей смутно подумалось, что ее поведение неприлично, но она тут же отбросила эту мысль. Она не станет отказывать себе в том ошеломляющем удовольствии, что зародилось в ее теле, когда Рис рывком прижал ее к себе.

Рису казалось, что Кенна слишком далеко от него. Ее костюм для верховой езды и его плащ стали нежеланными преградами. Он жаждал почувствовать прикосновение ее груди. Рис осторожно шагнул назад и, оказавшись рядом с диваном, сел, не прерывая поцелуя, и потянул на себя Кенну. Она упала ему на колени со смущенным восклицанием «ох!» и попыталась встать, старательно избегая смотреть на него. Рис улыбнулся, нежно толкнул ее назад, так что она легла головой на подлокотник дивана, и сбросил с себя плащ.

— Ты замерзнешь, — хрипло прошептала Кенна и потупилась, заметив его насмешливый взгляд.

— Невинная ты моя овечка. — Он склонился над ней. На этот раз он не стал целовать ее в губы. Его губы сначала коснулись ее глаз, закрывая их, затем проследили гладкий изгиб ее щек и мягкую линию подбородка. Кенна повернулась к нему, пытаясь завладеть его губами, но он дразнящим движением скользнул к ее ушку. Отбросив назад прядь золотисто-рыжих волос, что выбилась из косы, Рис легонько прикусил мочку ее уха и был вознагражден тихим возгласом удовольствия.