Бархатная смерть
Шрифт:
– Да, безусловно.
– Поскольку вы работаете в тесном сотрудничестве с мистером Форрестом, вы хорошо осведомлены об их совместной работе.
– Разумеется.
Ева улыбнулась, по достоинству оценив умение человека отвечать на вопросы и при этом ничего не говорить по существу.
– Полагаю, вы составили собственное мнение о Томасе Эндерсе – профессиональное и личное.
– Вряд ли мое личное мнение имеет отношение к следствию.
– Сделайте мне одолжение, ответьте.
– По моему убеждению, мистер Томас Эндерс был справедливым и честным человеком. Эту свою справедливость и честность он привносил в бизнес. И он совершенно справедливо полагал, что точно так же будет действовать его племянник.
– Обстоятельства смерти мистера Эндерса не могли не вызвать толков и пересудов внутри компании и ее филиалов.
У Уолша заметно напряглось лицо.
– Люди болтают, лейтенант. Такова человеческая природа.
«Ты-то болтать не будешь, – заметила про себя Ева. – Обсуждение смачных деталей на работе – это не для тебя. Но ты все слышишь и запоминаешь».
– Что болтают о миссис Эндерс?
– Не понимаю, что вы имеете в виду.
«Сожми зубы еще чуть крепче, Лео, и челюсть хрястнет».
– Все вы прекрасно понимаете.
– Миссис Эндерс посвящала – посвящает – значительную часть своих немалых сил гуманитарным и благотворительным программам, спонсируемым компанией «Всемирный спорт Эндерса». Она пользуется большим уважением.
– Она занимается этими делами здесь?
– Иногда – да, хотя она по большей части работает дома или посещает, а порой и сама проводит благотворительные мероприятия.
– Вы наверняка в курсе ее дел, ее отношений с покойным мужем, а также с его племянником.
– В какой-то степени да, поскольку Бен… поскольку мистер Форрест постепенно принимал на себя обязанности своего дядюшки. Некоторые из этих обязанностей включали участие в благотворительных программах. Прошу прощения, лейтенант, у меня впереди очень трудный и насыщенный делами день. Если это все…
– Нет, это не все. Как вы могли бы охарактеризовать отношения между Авой Эндерс и мистером Форрестом? Словом, как ладили друг с другом Бен и Ава? Какие у них были отношения?
– Уважительные, доброжелательные. Бен восхищался ее талантами и энергией. Многие ее идеи производили на него должное впечатление.
– Уважительные. Не сердечные. Он кажется мне человеком открытым и сердечным, но вы предпочли более формальное и холодное слово «уважительные» при оценке их отношений.
– Миссис Эндерс была женой его дяди. – Голос Леопольда Уолша был столь же холоден и официален. – Их отношения не выходили за рамки приличий.
– «Рамки приличий». Еще один формальный термин. Бен от нее не в восторге, не так ли? И вы тоже.
– Я ничего такого не говорил и не имел в виду. Я не…
– Успокойтесь. Я тоже от нее не в восторге. Можете и дальше стоять, если хотите, или… – Ева села в кресло, не дожидаясь приглашения. – Скажите мне, в чем дело. Выключи запись, Пибоди, – приказала она, выключая свою собственную камеру. – Мы здесь втроем, Лео. Не для протокола. Чем вам насолила Ава? Вы ж ее на дух не переносите.
Ева внимательно следила за борьбой, отражающейся у него на лице. Чувство долга или жажда высказать все, что накипело? Жажда победила.
– Она расчетлива, неискренна и холодна. Все это не преступления, просто черты характера. И я…
– Вот с этого места поподробнее.
– В ней есть какая-то мелочность. Она часто действует в обход Бена, строит планы или принимает решения, не поставив его в известность, не спросив его мнения, даже не посоветовавшись с ним. Все ее шаги всегда хорошо продуманы, она никогда не действует без расчета. У нее были… и есть… превосходные идеи. Но у нее есть привычка действовать за спиной у Бена, и я убежден, что она делает это умышленно.
– А как Бен к этому относится?
– Иногда его это раздражает, хотя, должен признать, меня это раздражает гораздо больше.
– Он когда-нибудь говорил об этом своему дяде?
– Насколько мне известно, нет, а я узнал бы обязательно. Он иногда жаловался мне или советовался со мной. Но это заканчивалось неизменно одним и тем же. Он говорил: «Что ж, важнее всего конечный результат». Миссис Эндерс всегда добивается превосходных результатов.
– В этом я не сомневаюсь.
– Я думаю… – И он умолк.
– Мы говорим без записи, Лео. Что вы думаете?
– Я думаю, она часто поступала точно так же и с мистером Эндерсом. То есть не извещала его заранее о своих планах, а ставила перед свершившимся фактом. В офисе ходили разные сплетни, но я не люблю сплетни.
– Я их обожаю. А ты, Пибоди?
– Жить без них не могу. Что за сплетни? – спросила Пибоди, обращаясь напрямую к Лео.
– Ходили разговоры, что она списывает некоторые личные траты на бюджет благотворительных программ. Покупки для дома, предметы гардероба, походы в салон красоты и прочее в том же роде. Ничего сверхъестественного, как вы понимаете. Если хотите знать мою точку зрения, это опять-таки проявление мелочности. Я слышал, что мистер Эндерс – я имею в виду мистера Реджинальда Эндерса – объяснялся с ней по этому поводу.
– Ее свекор? Когда это было? – заинтересовалась Ева.
– Точно сказать не могу. Он умер… вот уже скоро два года будет. Я только помню, что ходили такие разговоры, потому что они отлично ладили и выговор – если он имел место – стал полной неожиданностью для всех. – Леопольд переступил с ноги на ногу. – Не понимаю, почему вас все это так интересует.
– О, меня интересуют любые мелочи. Этот выговор, который то ли имел, то ли не имел места… как они общались после этого?
– Все вернулось на свои места. Насколько мне известно, она послала мистеру Реджинальду коробку его любимых конфет с карамельной начинкой в качестве извинения.
– Вот как! Положение миссис Эндерс в компании усиливается со смертью ее мужа. Покойный мистер Эндерс был держателем пятидесяти пяти процентов акций компании, у Бена было пятнадцать процентов, у Авы – формальные два процента. Я все правильно сказала?
– Да, все правильно.
Теперь он начал слушать очень внимательно, заметила Ева. Наконец-то.
– После его смерти пятьдесят пять процентов акций делятся между Беном и Авой. Сорок процентов переходят к Бену, и это дает ему контрольный пакет. Но пятнадцать процентов в дополнение к первоначальным двум, которые были у Авы, делают ее вполне самостоятельной фигурой. И где-то на свободном рынке гуляют еще двадцать восемь процентов. Умная, изобретательная женщина сумеет прибрать к рукам часть этих акций, тем более что у двух ее ближайших подруг есть небольшая доля. Она могла бы увеличить свою долю до тридцати, даже тридцати пяти процентов, причем без особого напряжения. Такой увесистый ломоть такой большой компании… А знаете что, Лео? Теперь, когда мы с вами просто болтаем так, по-приятельски, я смотрю, вы даже не слишком удивляетесь тому, на что я тут намекаю. Вас это совершенно не шокирует?