Барнар — мир на костях 3

Angor

Аливитянка водила пальцами по его напряжённым рукам, также стараясь не упустить ни одной частички тела. Ей хотелось находиться в полном слиянии с ним.

Он нависал над ней, крепкий, как могучий дуб. Укрывая собой жительницу Саркена от суетных проблем. Толчки его ускорялись. Они с каждым мгновением вызывали у неё всё больше мурашек в области пупка. Наёмник почти не отнимал губ от впадин рядом с её шеей. Он словно пил из них невидимый эликсир счастья.

Воительница же учащенно дышала, расслабив свои бедра в его ладонях. Она не расстраивалась, что скоро это всё закончится. Ибо взгляд Конрада выдавал его. Их пламя уже невозможно потушить,

вне зависимости от того, чем бы в дальнейшем оба они не были заняты.

Им удалось стать частью друг друга, но при этом не ослабнуть, как отдельным личностям. Они с удовольствием потерялись, но у них есть карта. Наёмник поделился с ней порцией своей силы, а она в ответ — своей. Теперь он знает о ней всё, что нужно, так как половина души у аливитянки похожа на его собственную.

Конрад слегка прикусил мочку её уха и впился в неё страстным поцелуем. Фрида сладостно и тихо застонала. Но этот звук заставил биться сердце мужчины с двойной мощью, от чего кровь по сосудам понеслась с бешеной скоростью.

Её приоткрытый рот, её влажные облизанные губы, её отрывистое дыхание и приглушенные стоны вскружили ему голову. Они уносили их обоих в бесконечность.

Конрад гладил впадину воительницы на животе, под рёбрами. Он с удовольствием водил ладонями по её мягким упругим грудям.

Волосы её, раскинувшиеся по подушке, съезжали назад и вперед в такт движениям наёмника. Фрида, вспотевший рукой ласково ухватилась за его запястье.

Прохладный воздух наполнялся от них жаром. Они будто пребывали в иной реальности, а здесь лишь на миг материализовались, как путешествующие призраки ради забавы. Конрад целовал её точеный подбородок. Каждую линию и каждую пядь жительницы Саркена покрывал его поцелуй.

Он обхватил её голову по бокам пальцами. Движения наёмника участились. Из линга вот-вот вырвется фонтан семени. По коже их пробежала будоражащая электрическая волна. Фрида резко выгнулась назад, широко раскрыв рот и застонав так громко, что чуть ли не эхо пронеслось по крепости.

Конрад с протяжным вздохом вынул линг из её лона. Липкое семя хлынуло на живот воительницы. Она радостно взглянула ему в глаза.

Мужчина не желал прекращать свои поцелуи. Губы его с жадностью прикладывались к е"e румяным щекам, лбу, носу и к макушке головы. Он вляпался руками в семя и размазал белую массу. Они рассмеялись, словно безумцы. Голые их тела долго ещё резвились на кровати в объятиях друг друга.

Несколько минут назад, никем не замеченная, на порог спальни ворвалась Амелия. Она не хотела терять много времени, поэтому решила позвать Конрада на новое испытание. Ведьма никак не ожидала увидеть то, чем они там занимались вдвоём с Фридой.

Заметив их нагими на постели, чародейка резко скрылась за стеной. И, сделав один вдох, со всех ног помчалась в самую дальнюю башню. Ей было страшно, что она не сможет удержать в груди крик боли.

Волшебница хорошо понимала, что наёмника винить не в чем, как и аливитянку. Амелия никогда не была его девушкой. Но от этих мыслей ей вовсе не становилось легче.

Ярость наполняла всё существо. И обращена та была только к ней самой. Она обвиняла себя за молчание, за закрытость. За собственную боязнь и за опасения в прошлом.

Ведьма точно знала, что любила его в глубине души. Не только наёмника раньше пугало его влечение к ней. Но и ей тоже было страшно. Ей не хотелось попадать в ловушку любви. Потому что это чувство она представляла себе именно так.

Сейчас же чародейка

свободна… И холодные слезы градом несутся из глаз. Она старалась сдержать отчаяние и гнев, перекрывающие кислород. Однако ладонь её невольно раскрылась. В башне, где Амалия заперлась, вся мебель разлетелась в щепки.

Волшебница лишь надеялась, что на шум никто не придёт. Ей совершенно не хотелось, чтобы её узрели в таком состоянии. Но замок был достаточно огромным. До посторонних ушей не доносились сладострастные стоны влюблённых, как и подозрительный треск от разрушений.

Глава 8

*Два дня спустя*

Иорик прогуливался по третьему этажу с деревянной плошкой в руках, из которой он периодически хлебал тёплый бульон.

Поэт присел на край шаткого кресла, покрытого толстым слоем пыли. В комнату к нему уверенным шагом вошла Амелия и замерла визави.

— Что-то случилось? — Бэбкок уставился на неё. Мышцы у него напряглись, как у испуганного кролика.

Но ведьма молча помотала головой и приблизилась. Красивые руки с длинными пальцами ловко развязали кушак на его кафтане. Мужчина совершенно не понимал, к чему она проделывает такой кульбит. Не успел он ничего толком спросить, как чародейка спустила со своих плеч заранее расшнурованное чёрное блио. Нежно-розовые груди её оголились. Соски стояли торчком.

— Амелия! — вскричал Иорик. — Что за гривуазные выходки? — он хотел убежать, но ноги не двигались с места, словно у завороженного.

Поэт сильно сконфузился. Тарелка выпала из его хватки. Содержимое забрызгало сапоги. Полуобнаженная волшебница же прижалась к нему. Платье вот-вот сполз"eт с её округлых бёдер.

— Ты не хочешь меня? — она облизнула Бэбкоку правое ухо.

Тот, наконец, вздрогнул и отскочил.

— Послушай, — нервно начал он. — Мне не нужно нечто подобное! И я… Я дезавуирую не потому, что не имею желаний… Или не потому, что ты не соблазнительная. Просто это всё так дико! Оденься, пожалуйста!