Барон Серж де Сангре -2
Шрифт:
– Ну да, ну да, ты же у нас Ученый Муж, тебе всегда были милей стройные схемы плетений и новые способы огранки кристаллов, нежели исторические хроники давно прошедших веков и уж тем более, тебе были совсем не интересны записи давно сгинувших народов и государств. Ты даже, будучи студентом Академии, совершенно не интересовался ее историей, тебе было достаточно получить «зачет» и на этом все. – смеясь сказала магесса.
– Ну да, зато вы растащили половину моей библиотеки и занимались всякой чушью, пока я работал, укреплял защиту Академии, в меру сил готовил и обучал магов, создавал артефакты и разрабатывал новые плетения, которые позволят нам уничтожить Тварь на Острове.
– Ты хочешь сказать, что вдалбливал в головы молодых магов всякую ересь, которую, в свое время, точно так же вдалбливали в наши головы? – мастер шарк поднялся и подошел к одному из книжных шкафов, после недолгого
– Шарк, ты бы еще сборник сказок достал! – недовольно заявил ректор, но все же, подошел к столу и принялся читать. Несколько минут в кабинете царила тишина, а потом Горах недовольно спросил. – Ну что я тут должен был увидеть? Отрывок из дневника какого-то свихнувшегося искателя.
– Горах, я тебе поражаюсь! Ты внимательно прочитай!
– Да что тут читать-то!? – возмутился ректор. – «В год тридцать седьмой от окончания Великой войны, в месяце Цветения Лакии на пятый день трудов наших, в поисках сокровищ на островах Врага. Дочь моя несмышлёная, занятая играми своими, неразумно покинула место лагеря нашего. Напали на нее звери дикие. Ища спасения от зубов острых и когтей ранящих, забралась она в нору невеликую. Двое суток я, с помощниками своими, искал ее по всему острову и только крики ее, уже почти неслышные от голода и жажды, привлекли внимание Акагеля-остроухого, друга и соратника моего. Гурт с сыном своим Каром, жители Мира Подгорного, давние мои сподвижники, схватились за заступы и принялись, с усердием огромным, расширять нору демоническую.»… Ну и что тут такого интересного?
– Ты дальше читай, не останавливайся!
– «Крепко держала земля проклятая дитя мое неразумное. Три часа могучие Гурт с Каром безостановочно долбили землю, пока не упали в изнеможении. Не поддавался камень их заступам железным. Когда же подошли мы с Акагелем к раскопу их, то застыли в изумлении немом. Не холм с землею родящей, но огромные блоки каменные, покрытые письменами неведомыми, изображениями зверей и чудовищ невиданными, глазам нашим предстали. Больше трех суток, не покладая рук своих и не жалея сил своих малых, откапывали мы строение чудное. Дочь моя, дитя неразумное уже совсем сил лишилась и голоса не подавала. Извелся я весь в думах тяжких. Но труд, упорство и разум наш, победили камень неразумный-неживой, удалось нам вытащить один из блоков каменных, пробить ход к дочери моей ненаглядной. И открылось нам видение чудное, дух захватывающее, предстал перед нами зал огромный, свод его терялся в выси небесной, а стены его подернуты были туманом дальним. Дочь же моя, неразумная, в трубе медной застряла и не могла пошевелиться. Долго еще Акагель-остроухий, отпаивал ее зельем своим лечебным, сил и здоровья добавляющим. Мы же, с отцом и сыном из Народа Подгорного, молитвы Богам Небесным воздав, по лестнице широкой и высокой в Зал тот дивный спустились. Не легким путь наш в низ, ведущий был, ступень каждая шириной в десять локтей и высотой в три локтя не для людей и не людьми построена была. Но мы, с верою в силы свои и в устремления благостные, всю ее преодолели. Едва ступили мы на ступень первую, как засверкала-засияла лестница та и путь наш был освещен Светом Небесным, только сам Зал таился в тьме. Стоило нам сойти с последней ступени, как погас огонь, путь наш освещающий, но засияли колонны сильномогучие, что свод Зала чудесного поддерживали. И ужаснулись мы в очередной раз, ибо пол Зала того, покрыт был костями разными, людскими и звериными. Долго мы бродили по Залу тому, великие сокровища нашли и собрали, и злато-серебро, и камни драгоценные, и оружие чудесное, камень рубящее, и доспехи зачарованные, сталь, которые и поцарапать не в силах была. Радовались мы, как дети неразумные, Богов благодарили, ибо не было отныне в Царстве нашем, славном, никого богаче нас.
Но недолгой радость наша была, почти в самом центре Зала того, под покровом тумана чародейского, открылось нам главное Сокровище. Трон, каменный, высотою в сто локтей, а на троне том, чудище неведомое, о шести руках и трех глазах, в Короне сияющей. Ноги наши предали нас и рухнули мы на колени, но не смотрело чудище то на нас, ибо давно уже издохло. Кар-отважный, силы все свои напрягая, сдернул с чела чудовища корону и в тот же миг рассыпалось оно прахом и погасли колоны сильномогучие и задрожала твердь земная под ногами нашими. В страхе великом, похватав добычу свою немереную, бросились мы к лестнице, под лучи светозарного Илла ведущую. Взмолились мы всем Богам ведомым, в надежде тщетной на доброту их. И услышали
– Эх, Горах, Горах. – укоряюще сказал Шарк. – А теперь вспомни, как звали первого Князя Лесного Княжества, и кого гномы почитают за Первого своего Короля.
– Подождите-подождите, Гурт-Предвидящий и Акагель-неуязвимый?!
– Ага, наконец-то дошло! А теперь скажи, ты сможешь назвать имя это «искателя» и его дочери?
– Гардар Первый Награждающий и Ола Одаривающая!
– Браво, браво, господин ректор! Наконец-то и перед вами открылась Ее Величество История. Что за камни вынули из Короны, вам объяснять нужно?
– Артефакт Академии, при ее создании, передал ей Король, а Оракула, Король гномов, когда две Династии породнились и гномы вошли в состав Королевства.
– Глянь-ка, оказывается и он что-то знает.
– Ну так, курс Истории Академии он в свое время сдал на «отлично», правда… ходили слухи, что не без помощи тогдашнего ректора, родного дяди. – с усмешкой сказала магесса. – Ну что, Шарк, и дальше станем его пытать, или сжалимся?
– Герата, я даже и не знаю… С одной стороны, очень приятно, знаешь-ли, ткнуть этого сноба лбом, а с другой, что-то мне его становится жалко.
– Так, всё, прекращайте! Вы кажется забыли, что разговор у нас совсем об ином.
– Да нет, не об ином. Разговор у нас как раз об Артефакте. Раз уж он проснулся, то не грех им воспользоваться. Ты ведь уже и не помнишь, наверное, как он отреагировал на Кару, в свое время? Надо и мальчика к нему сводить. Если Кара права, и он тот самый Странник, то будет совсем не лишним, заручиться его поддержкой, ну и помочь ему в его замысле, тем более, что это и в наших интересах.
– Герата, ты считаешь, что Кара может ошибаться? Так ведь, вроде как, и парень не отрицает того, что она права.
– Ага, не отрицает. Вот только, кто из нас может, положа руку на сердце, заявить, что его жизнь принесла всем только счастье и радость, кто из нас может поклясться, что не принес в наш Мир горе и скорбь? Я, например, не могу. А вы? – ответом ей стала задумчивая тишина.
* * * * *
Подходя к воротам Академии, я беспокоился, что нас возле них промаринуют несколько часов, да и то, надежда попасть к ректору была минимальная. Огромное количество людей, не только в самой Академии, но и возле ее стен, внушали, вполне обоснованные опасения, что нам удастся легко в нее попасть. Но и тут мантии Кары и Шумата сработали в качестве пропуска-вездехода. Правда, меня и Салея, ветераны-легионеры решили, что им за стенами делать нечего, стражники попытались остановить, но короткой фразы Кары: – Это со мной. – Вполне хватило, охрана сразу потеряла к нам всякий интерес. Да и рандеву с ректором состоялось уже через час, после нашего появления, все же, статус Кары, как преподавателя Академии никто не отменял и кое-какие привилегии у нее были.
Через час, мы только-только успели привести себя в порядок, в отведенной нам комнате, в бывшем студенческом общежитии, появился, уже немолодой стражник, он молча передал нам небольшой лист бумаги с приглашением от ректора, посетить его в его кабинете. Так же молча, мы последовали за ним.
Ректор встретил нас в большом помещении, в котором немало места занимали книжные шкафы. Поведя рукой он предложил занять нам пару кресел и все это абсолютно молча. Сам ректор сидел за большим столом и с интересом нас разглядывал. Я осмотрелся. Стол, камин, несколько кресел и пара небольших диванов, книжные шкафы, камин. Вроде больше ничего, если не считать какой-то легкой дымки в углу и сидящих в ней пары разумных. Один, очень-очень старый мужчина, маленький, сгорбленный, с обширной лысиной на голове, а второй, точнее втора, ибо это была женщина, но какая… молодая и ослепительно красивая, она двигалась с грацией дикой кошки и в то же время с поистине королевским изяществом. Казалось, что здесь и сейчас ей совсем не место. Затягивающий, заставляющий позабыть обо всем на свете взгляд, наводил на мысли, что я вижу не человека, а божество. Мне с трудом удалось оторвать от нее свои глаза, но весь наш недолгий разговор, в котором эта парочка не принимала участия, я нет-нет, да и бросал изумленно-заинтересованные взгляды в ее сторону.