Барон Серж де Сангре
Шрифт:
Как оказалось, я сильно недооценил силу страха и ужаса, гнавшего моего неизвестного по чаще. Только к вечеру я набрел на место, откуда он начал свой «марафонский забег». Небольшая полянка раскрыла мне еще одну трагедию Великой Пущи. Здесь свой конец нашли сразу несколько человек, по моим наблюдениям, трое или четверо и первое вероятней всего. Образовавшаяся в последнее время привычка, сбирать трофеи, заставила меня внимательно обследовать все близлежащие кусты, в результате я стал обладателем трех прекрасных клинков, серебряной фляги с неплохим вином, десятка колец и амулетов и слегка потертого кожаного плаща со множеством внутренних карманов, заполненных золотыми и серебряными монетами, небольшими драгоценными камушками и какими-то склянками с синей жидкостью. Все это нашло свое место в моей сумке. Но не это был главным, все в том же плаще я нашел старую мятую бумажку, нечто вроде договора, или контракта на убийство какого-то мага. Так я выяснил, чем занималась эта «теплая компания», а заодно и местность в которой я оказался. Контракт был выдан Кафирской Гильдией Наемников, некоему Рамзусу, в городе Барсалайна, столице того самого королевства. Вот так вот, нежданно нагадано,
Пуща окончилась резко, как будто кто-то прочертил по земле линию, за которую ни деревья, ни кусты не смеют заходить. Примерно где-то в лиге от меня раскинулись обработанные поля, чуть поближе пасется стадо коров, а на горизонте вздымаются к небу слегка розоватые городские стены.
9 Глава.
Солнце уже давно было в зените, когда двери в известном трактире «Женские слезы», что находится неподалеку от ворот Барсалайны, резко распахнулись и на нового посетите уставилось несколько десятков внимательных и настороженных глаз. Хозяин меланхолично протирал кружки за стойкой, время от времени бросая взгляды в общий зал, в ожидании очередного заказа, поэтому появление нового клиента стало для него приятной, а может и нет, неожиданностью, трактирщик еще не определился. Зато он моментально определил, что клиент более чем платежеспособный, явно неместный и слишком молодой. Трактирщик усмехнулся, уже вполне четко представляя дальнейшее развитие событий, тем более что вполне отчетливо уловил не один заинтересованный взгляд, направленный на новичка.
Наверное, стоит немного поподробнее остановиться на самом трактире, его хозяине и его постоянных клиентах. Большую часть публики, заполнявшей по вечерам «Женские слезы», составляли те, кого так боялись купцы, знать и просто честные люди, - воры, разбойники, наемники-головорезы, городские попрошайки, проститутки и оборванцы. Вдобавок ко всему тут постоянно околачивались странствующие фокусники, именующие себя великими магами и волшебниками, продавцы чудодейственных снадобий, знахари, лекари - в общем, шарлатаны всех мастей. Но основную и самую прибыльную, для хозяина трактира, часть постоянной клиентуры, составляли искатели и рейнджеры, выбравшие местом своего заработка Великую Пущу. Но, несмотря на то, что встреча со всеми этими людьми никому не сулила ничего хорошего, в «женские слезы» без страха заходили законопослушные жители городских предместий и даже горожане - пропустить кружечку-другую дешевого вина, отведать тушеного «по-зусулийски» мяса и поболтать о том, что творится в Кафире, в Барсалайны, Империи, да и на всем белом свете.
Этим же объяснялась и настороженность посетителей к каждому вновь пришедшему. Когда прочная дубовая дверь распахивалась - звякал бронзовый колокольчик, и сидевшие за деревянными столами трактира оборачивались, чтобы посмотреть, кто перешагнет через порог. Взгляды были настороженные и одновременно любопытные. Но настороженность исчезала, когда, оглядев новых гостей с головы до ног, люди убеждались, что это не городская стража пожаловала с облавой и не состоящие на службе у той же стражи переодетые доносчики, которых здесь моментально распознавали, под кого бы те ни вырядились. Правда, подобных посетителей редко заносило в «Женские слезы», разместившийся за городскими стенами неподалеку от Закатных ворот города. Лишь суровый приказ или огромная награда, назначенная за поимку какого-нибудь особо отличившегося разбойника, могли выгнать стражников за городские ворота. А из доносчиков только молодой и неопытный, чересчур отчаянный или уж совсем глупый и самонадеянный отваживался войти в этот трактир, о чем, если оставался в живых, жалел до конца своих дней. Так что, обернувшись на звук колокольчика к предусмотрительно освещенному факелами входу, посетители, как правило, сразу же успокаивались и убирали ладони с рукоятей мечей, шпаг и кинжалов. И в глазах их оставалось одно любопытство. Если не признавали в вошедшем завсегдатая этих мест, которого обычно приветствовали радостными возгласами и зазывали к какому-нибудь столу, тогда внимательно и спокойно разглядывали незнакомца: кто ж ты такой будешь и что с тебя можно поиметь?
Так что, новичок был подвергся внимательному, хоть и ненавязчивому изучению, был признан неопасным, но «жирным», чего стоил только его щегольской дорожный плащ из кожи акулы, с глубоким капюшоном, сейчас полностью скрывающим лицо незнакомца.
Юноша задержался на несколько секунд в дверях, осматриваясь, а потом уверенно направился к стойке.
– Чего желает молодой господин? – трактирщик расплылся в профессиональной улыбке.
– Для начала, поесть и напиться.
– К сожалению, кашку у нас тут не варят, а вода во дворе, там есть колодец. – ехидно сообщил хозяин трактира, а может быть он просто решил помочь молодому парню остаться в живых. Но уже через мгновение улыбка сползла с его лица, а само лицо покрылось мелкими капельками пота. Из-под закрывавших пол-лица косм на трактирщика, из-под капюшона плаща, взглянули горящие странным, каким-то сумасшедшим огнем глаза.
– Я сказал «напиться», а не помыться, - по столу покатилась золотая монета, тут же исчезнувшая под рукой перепуганного трактирщика. – Мяса давай и побольше и вина. Только не этой кислятины, что ты поишь всех остальных. Тащи что покрепче и… побольше.
– Молодой господин изволит гулять, или…
– Или.
– Есть нукерийский арак. Ничего более крепкого и забористого не бывает. Но, дорого это. – сверкнула еще одна золотая монета, а за ней и еще одна.
– Неси и подготовь комнату, я у тебя тут немного задержусь. – все, слова были сказаны и трактирщик тяжело вздохнул. Блеск золота видели многие и теперь даже Боги не скажут, чем все это закончится, но в то, что этот по сути, совсем еще мальчишка, окажется легкой добычей, трактирщик уже не верил и своим обострившимся за многие годы жизни, чутьем, чувствовал, что те, кто попытаются отнять у юноши его имущество и жизнь, очень не долго будут наслаждаться этой самой жизнью. А значит спокойной и размеренной жизни приходит конец.
– Господин, у нас тут «чистого» зала нету… - Попытался сделать еще одну попытку избавиться от неудобного клиента, трактирщик.
– Стол и стул найдешь? Да? Ну а почему я тогда все еще стою голодный и с пересохшим горлом? – обреченно вздыхая трактирщик молнией метнулся в зал.
* * * * *
Казалось бы, что должен сделать нормальный человек, несколько суток проплутавший в лесу и наконец-то выбравшийся к людям? Бежать с криком «мама, я вернулся» и расцеловывать каждого встречного-поперечного, делясь со всеми перипетиями своих приключений и плакаться, как же тяжело и страшно быть одному в чащобе? Ну, не знаю, кто-нибудь, наверное, и поступил бы именно так, меня же на подобное что-то не тянет. Не зная реалий местной жизни, а вдруг тут документы на каждом шагу спрашивают, соваться в город, тем более в достаточно крупный, даже по моим меркам, не выяснив что там может меня ожидать, я просто-напросто посчитал глупым, тем более, делать это на ночь глядя. Не стал я рисковать и с деревенскими, кто знает, это они при свете дня вполне мирные скотоводы и землепашцы, а чуть светило скроется за горизонтом, и они вполне могут сменить соху на кистень, а топор дровосека на боевой. Подмешают чего в еду, а потом «бритвой по горлу и в колодец». Идти в деревню и там ничего не есть, не пить? А какой тогда смысл ноги бить, я вполне могу с тем же успехом и пустым желудком переночевать в ближайшем стогу, или прямо тут, под ближайшим деревом. В общем, никуда я на ночь глядя не поперся, а просто зарылся в стог свежескошенной травы и впервые за несколько дней расслабился, полностью отдавшись во власть Морфея.
До городских стен я добрался только к полудню м опять не рискнул идти в город, хотя ничего особенного за полчаса наблюдений за стражниками и прибывающими в город я не заметил, все тот-же ленивый досмотр телеги повозок, небольшая плата за вход и на этом все. Пешие вообще ограничивались только мздой страже. Трактир совсем недалеко от ворот я заметил практически сразу, да и тяжело не заметить двухэтажное здание, обнесенное высоким забором, вот там-то я и решил посмотреть реакцию местных на свое присутствие и немного понаблюдать за ними в обычной обстановке.
То, что я несколько ошибся со своим выбором, я понял сразу, как только над моей головой раздался мелодичный звон медных колокольчиков. Когда-то давно, еще в прежней жизни, на Земле, я читал, сейчас уже и не вспомню что, но там фигурировала одна таверна, находилась она вроде как вне обычного времени и пространства и собирались там не вполне обычные личности. На первый взгляд этот трактир показался мне чем-то подобным. Стоило мне перешагнуть порог, как в меня уперлись десятки любопытных глаз, десятки рук опустились на эфесы клинков. Мне показалось, что в мгновение ока меня осмотрели и оценили. В этом трактире собрались личности, конечно же, не столь благородные и героические, как в таверне, о которой я что-то смутно помню, но и на явных отморозков собравшиеся не походят, но и доверять им свой кошелек и жизнь я бы не стал. А ведь сейчас всего лишь полдень, кто же тут соберется к вечеру? Да и сам трактирщик встретил меня не ласково, даже, можно сказать, презрительно и пренебрежительно. Просто так сносить грубость я не стал, но и с ходу нарываться на конфликт, тоже не стоит, поэтому я постарался придать своему лицу максимум суровости. Как не странно, но поведение «работника общепита» разительно изменилось, кажется, что он даже немного перепугался м постарался приложить максимум усилий чтобы выпроводить меня вон. Но тут уже «нашла коса на камень», трусливо бежать поджав хвост, это не по мне. Понял это и трактирщик, метнувшийся к дальнему столу, чтобы вытереть его. Его выбор мне понравился, столик располагался в самом дальнем углу, был явно предназначен для одного и позволял держать в поле зрения весь зал трактира, причем со спины меня прикрывали массивные стены самого строения. За сообразительность трактирщик стал обладателем еще одной монеты, а я заняв свое место приготовился ждать заказ. Странно, но всех своих многочисленных посетителей трактирщик обслуживает самостоятельно, хотя женщин в трактире хватает, правда «боевая раскраска», минимум одежды и оценивающий взгляд, которым они окидывают посетителей, совсем не двусмысленно свидетельствуют о их профессии. Вот только их сильно потасканный вид, нездоровый цвет лица и явно больные зубы, ничего кроме отвращения у меня не вызывают.
Хозяин трактира вполне оправдал мои надежды, уже через несколько минут передо мной стояла огромная тарелка с тушеным мясом и кувшин со слегка кисловатым вином. На мою вопросительно поднятую бровь, трактирщик отреагировал правильно, и шепотом сообщил, что обещанный мне, какой-то, нукерийский арак, будет с минуты на минуту. Ладно, будет и ладно, я с жадностью накинулся на мясо. Перед грандиозной пьянкой будет совсем нелишним плотно перекусить.
От поглощения прекрасно приготовленного мяса меня оторвала внезапно повисшая в трактире тишина. А через мгновение намой столик опустился серебряный поднос, на котором гордо стояла… мензурка с чем-то прозрачным и малюсенькая, серебряная же стопочка. Пребывая в растерянности от такого андеграунда, я тупо поинтересовался.