Барон
Шрифт:
— Как я за тебя испугался, Егор! Как только ты на него жертвенным ножом замахнулся — душа в пятки ушла. Думаю, пропал мой друг, сейчас почернеет. И зачем я орал "убей"? слава Спасителю, ты вовремя остановился. И ты не веришь в провидение?
— Верю, Витар, верю.
Стояло раннее утро. Солнце выглядывало из-за верхушек деревьев, и рощица наполнилась громким пением разнопородных птиц. Воздух был чистым, свежим и в меру прохладным с приятным лесным запахом. Только нам было не до утренних лесных красот. Мы
Нас подвела моя мягкотелость. Что мешало сделать полный аналог ошейника? Ничего. Нет, возможно еще и нехватка времени для Агнара, но главное — мое нежелание лишать людей свободы. Поэтому и скинул создание амулета полностью на него. Помнил, видите ли, как в нем тяжело! И якобы избыточные функции для астрала. Щас! Вот и получай. Что Барт успел передать, одному богу известно. А мой длинный язык? Похвастаться хотел? Перед кем!
Все, хватит страдать, надо выдвигаться.
— Пошли, друг, собираться и принцессу будить. Эх, навязал же нам Спаситель спасенную! Прости за тавтологию.
Перед трупом главаря мы демонстративно оставили кривой жертвенный нож и четыре маскирующих амулета. Кинжал я, поколебавшись, забрал с собой. Так же, как и раньше он занял свое место на поясе. Никаких следов посторонних плетений и чужих сил, я в нем не заметил. И где эта пресловутая душа? А хрен её знает!
Перед побудкой принцессы, помылись и переоделись в целые кольчуги чернокнижников: главаря и "рядового", зарубленного Витаром. Он бил в незащищенные места, чаще в лицо и горло. Пришлось споласкивать латы в воде, отмывая от крови. Витару кольчуга оказалась впору, а мне, чуть великовата по длине. Нормально, движениям не мешает.
Седельные сумки жреца оказались забиты драгоценностями. Видимо не только принцессы. И денег было немало. Браслет-змейку, успокоившись, я все же снял. Плетение из него рассеялось. Возможно, это и спровоцировало Барта выйти в астрал. Почувствовал, что амулет ослаб и вперед, а с моим сообщением имени бога — совпадение. Вполне. Слишком пафосно звучали его слова.
Хватит тянуть резину, пора будить. Причем давно. Кто бы знал, как неохота!
Первое слово принцессы было: "Пить!", второе: "Уйдите, мне надо привести себя в порядок. Не подглядывайте!", третье: "Почему вы без кареты?", четвертое: "Украшения не пропали?" и, наконец: "А как вас зовут, господа?"
Она помнила предательство охраны, убийство свиты и последнее четкое воспоминание — командир наемников протянул в её сторону руку. Далее как в тумане. Скачки на лошади вдвоем, вспышки и звуки ночной битвы, и сон. И все было безразлично. Зато теперь… отрывалась на нас.
— Право, господа, не люблю ездить верхом. Почему отец не прислал вас с каретой? Он же прекрасно об этом знает! Вечно он так, мне назло! Найдите, в конце концов, мой разговорник!
Мы ехали по тракту почти шагом. Господи! За что мне такое наказание! Принцесса оказалась совсем не сказочная: капризная и взбалмошная. Как её свита
Сейчас она заигрывала с Витаром:
— Малыш, признайтесь, кем вы служите у папы? И почему такое странное прозвище? Вы, скажу вам по секрету, совсем не малыш, а очень даже представительный мужчина. Рыцарь, спасший благородную даму! Прямо как в романе.
— Ваше высочество, мы охотники и оказались в роще случайно, — в который раз втолковывал ей Витар.
— Нет, нет и нет! Ни за что не поверю! Я знаю, вам папа запретил говорить. Признайтесь! А то вам придется на мне жениться. Как в романах, — она жеманно повела плечом и кокетливо скосила глаза.
"Как хорошо, что она выбрала Витара", с облегчением подумал я и связался с Роном. Пора было "обрадовать" его текущими событиями. Разговаривал мысленно.
— Вот это новости! — тревожно сказал друг, прослушав всю историю, кроме души в кинжале — надо под каким-то видом передать её Семусу и пусть он дальше, графу Ярошу сообщает. Нам остается надеяться на его здравомыслие. И Нугара.
После недолгого раздумья добавил:
— Придется мне съездить в Цитрус и предупредить через банк знакомых охотников. Агнара озадачу, пусть своих знакомых предупредит. С ним будешь разговаривать?
— Нет, неохота заново пересказывать. А под каким соусом ты все это подашь? Не вздумай нас с Витаром приплести! Нам такой известности не надо. И так не знаем, как от принцессы избавиться. Вот это стерва! Лиза ей в подметки не годиться!
— Не наговаривай на свою благоверную, — засмеялся он, — от неё я твои похождения скрывать не буду. Представляю, что она тебе выскажет!
— Я знал, что ты настоящий друг, — вздохнул я, — а если серьезно, то мне кажется, о такой крупной подготовке наши владетели не могут не знать, а некоторые, как герцог Барматский, с черными кое-какие переговоры ведут. Хорошо, если только торговые. Да и это плохо.
— Да не может быть! Не такие они наивные. Черные придут, и какие гарантии выполнения ими договоренностей? И люди не поймут. Они спасителя жалуют.
— В большинстве формально, как мы с тобой. А на счет жертвоприношений, то черные им мозги промоют. Со временем. Ничего исключать нельзя!
— Возможно, ты прав. Но мы с этим ничего не поделаем. Нет у нас политического влияния. К сожаленью.
— А может и к счастью, Рон. Я прикинул… может Витару "воскреснуть" и сообщить начальству?
— Не знаю, пусть сам думает. Но тогда получится предательство. Не собирается же он в Шелдоне оставаться.
— Разумеется! Но я подскажу ему этот вариант, пусть решает. Как только принцессу в Клювцах с рук скинем, скажу.
— Господин Седой, вы меня слышите? — отвлек меня от разговора вопрос Асмильды.
— Да, принцесса, я вас слушаю.
— Фи, как грубо. Как вам не стыдно! А еще благородный человек! — сказала и отвернула от меня свой аккуратный носик. Преувеличенно обиженно.