Баронские будни
Шрифт:
У Олега даже мыслей не было кинуть наёмников Чупуры. Они отработали, что называется на все сто. Тысяча лигров, которые он им заплатил, были ими заслужены.
Всю зиму сотня с лишним наёмников совершала набеги на поселения баронств, собирая дань продуктами, стадами и даже иногда и небольшими деньгами. А когда некоторым баронам удавалось сговориться и выставить достаточно мощную силу, то наёмники уходили на территорию баронств Ферм или Пален, где их никто не мог найти. Замков наёмники не штурмовали из-за отсутствия у них магов, даже одного. Но такую задачу Олег им и не ставил.
– Тысяча лигров за такую
Олег дождался, когда выйдет раб, принёсший большое блюдо с хорошо запечённым с овощами подсвинком, и приоткрыл своим соратникам кое-какие из своих ближайших планов.
– Если верить тем слухам, что сейчас приходят в баронства из Фестала, то положение дел в королевстве сейчас просто аховое. Поэтому сейчас все бароны-то и зашевелились. У каждого есть младшие сыновья или братья, которые бы тоже хотели стать баронами. Только, если раньше королевская власть не разрешала ни делить, нм объединять маноры, а для смены владельцев маноров требовались высочайшие разрешения, то сейчас - полный бардак и вседозволенность.
– Может, мы тогда рано отпустили наёмников?
– Валмин высказал мысль, которая явно читалась на лицах и у остальных соратников.
– Обойдёмся. Торм, тебе надо будет взять десяток дружинников и отправляться в Сольт. Только дождёмся Гортензию, она тут мне кое с кем поможет, и через пару - тройку дней поедешь. Там заберёшь всех наших, бери и всё имущество, которое сможешь увезти. Что не сможешь, и хутор - продавай. Потом, в Нимее, берёшь все семьи наших дружинников и, к середине лета, я жду твоего возвращения. Думаю, что уговорю Гортензию поехать с тобой, она сама, наверное, соскучилась по своей племяннице, к тому же там уже и двойня внучат её ждёт. С ней барон тоже десяток отправит, не сомневаюсь. Так что безопасность каравана ты, уверен, обеспечишь.
– С госпожой Гортензией легко, - подтвердил Торм.
– А мы в это время тут, постараемся вас всех обеспечить. Будешь бароном, Торм, да и вы, - Олег обратился к другим своим, немного ошалевшим, соратникам, - тоже готовьтесь к титулам. Время, я мыслю, самое сейчас то. Вчера было рано, завтра будет поздно.
Процитировав самого известного персонажа из своего прежнего мира, Олег знаком показал Моне, чтобы она положила ему добавки.
Единственная прислуживающая за столом служанка, когда-то была весёлой и общительной девушкой. Последнее её качество и испортило ей жизнь. Однажды, она что-то лишнее разболтала о своей хозяйке, что едва не поссорило ту с бароном и не бросило на неё тень подозрения в супружеской неверности. Баронесса сумела оправдаться и помирилась со своим супругом. А излишне болтливой служанке, по приказу баронессы, вырвали язык.
Вообще-то, за увечье нанесённое свободной девушке, а Мона была свободной, баронессу по законам королевства саму могли наказать, от огромного штрафа до нанесения такого же увечья. Но земли в баронствах были достаточно глухими, ближайший королевский наместник был в Нерове, так что хозяйка замка, практически ничем не рисковала.
Услышав эту историю от Армина и узнав, что девушка неграмотна, а значит, не сможет не только рассказать, но и написать то, что узнает, Олег распорядился забрать девушку с птичника, где она работала последний год, и приставить к столу.
Не то, чтобы барон Ферм опасался какой-то разведки, в такой-то глуши, но лишние сплетни ему тоже не были нужны.
– Своё владение успеешь увидеть до отъезда, - обратился Олег к Торму, - Хватит баронам Хорнерам десятилетиями пить кровь баронства Ферм. Наша чаша терпения переполнилась, и мы больше не позволим никогда совершать разбойные нападения на наши земли, уводить сервов и скот. Настало время барону Хорнеру ответить за всё. А тебе, Торм, будет, где жить вместе с Геллой и Гайдой. И с новыми своими управляющими.
Олег, вообще-то, говорил немного издеваясь над цинизмом своего прежнего мира, но его соратники приняли всё за чистую монету и преисполнились готовности отправляться чинить справедливость. К тому же, сулившую им личные выгоды.
– А когда это состоится?
– задал вопрос обычно молчавший за столом Лотус.
– Может и завтра, а может и послезавтра.
– пожал плечами Олег.
Глава 3
Яркий солнечный свет через окно заливал скромно обставленную комнату. Но Уле казалось, что она попала в комнату богатой дамы.
Вместо топчана, она лежала на широкой кровати на набитом мягкой душистой соломой матрасе, укрытая не своей затасканной курточкой, а настоящим, сшитым из кусков толстой шерстяной ткани, одеялом. Подушка же и вовсе была пуховая! Рядом с ней стоял низенький, вровень с кроватью, столик, а возле окна - большой, украшенный резьбой и покрытый вышитой тканью, сундук. Возле стены высился большой шкаф, закрытый на навесной замок. Там же стоял и стул.
И, главное, окно. В нём было настоящее стекло. До этого Уля видела стёкла только снаружи и даже не представляла, что в комнате может быть с самого утра так светло и радостно.
– Проснулась? Как сегодня себя чувствуешь?
В комнату зашла сама госпожа Веда. За те три дня, что Уля провела здесь, это было уже четвёртое появление у неё управляющей замком.
Если бы накануне девочка не находилась в полубессознательном состоянии, то она ещё тогда бы удивилась такому вниманию. Не было секретом, сколько много текущих забот у домоправительницы.
Население замка и призамкового поселения было больше полутысячи человек. Казармы, общежития, склады, амбары, кузня, маслобойня, коптильня, конюшня, хлев, птичник, а ещё ткацкая, портняжная и швейная мастерские, кухня, прачечная, да и сам господский особняк при донжоне, всё это требовало неусыпного внимания и руководства.
И пусть госпоже Веде помогали её муж Гури -управляющий баронством, господин Армин и господин Свар, чью должность теперь занимала Веда, всё равно, то, что она находила время для посещения девочки-посудомойки могло бы вызвать удивление.
Уля, промучившись от, то возникающих, то пропадающих болей во всём теле, сегодня почти полностью пришла в себя. Она была умненькой девочкой и, ещё в полубреду, понимало, что с ней случилось.
А случилось с ней то, что она стала девушкой, пусть и неожиданно в неполных тринадцать лет, и магиней. Потоки магии внутри себя она увидела в первый же день. Интуитивно, мучаясь от болей, Уля переходила на магическое зрение и впадала в беспамятство.