Барышня и хулиган
Шрифт:
— Хорошо, — пожала я плечами.
— Вроде бы милицию вызывали, нет? Муж вас как будто убить грозился?
— Да это он так, шутил просто.
— Бывает, дело-то семейное. Вы мне вот что скажите, ваш муж в карты играет?
— Шальнов? Не замечала. А что?
— У него ведь сейчас положение довольно шаткое…
— В каком смысле? — перепугалась я.
— В финансовом. А долги у него были?
— Знаете что, вы лучше Мишку спросите, а то я тут наговорю чего не попадя, а он потом меня убьет… в переносном
— Ну, хорошо. Давайте поговорим о Юрии Павловиче. У вас с ним были хорошие отношения?
— Дружеские, — подумав, ответила я.
— Ни ссор, ни конфликтов?
— Может, и было чего, но отношения все равно оставались дружеские.
— Понятно. А зачем он вас во вторник искал?
— Понятия не имею. Тетке моей звонил, напугал до смерти. Я ей потом тоже звонила.
— А что сказал тетке-то, зачем звонил?
— Да она ничего не помнит, тетка старая, понять не могла, кто звонит.
— А потом он к вам поехал.
— Так мне Николай Семенович сказал. Но я Юрия Павловича не видела. Мы как с Мишкой встретились, я имею в виду мужа, и немножко поспорили, по-семейному, я милицию вызвала, а они его не забрали. А один мент, молодой такой, еще намекал на то, что меня, мол, убить мало. Представляете, каково это слышать? У родной милиции от мужа-ирода и то защиты не дождешься. Ну, я, видя такое дело, из дома слиняла и по магазинам шлялась. А когда пришла, дома никого не было. А тут следом Шальнов, но настроение у него уже улучшилось.
— И что дальше?
— Ничего. Спать легли.
— Говорят, Шальнов в ту ночь был в клубе.
— Так это уж когда проснулся, ближе к утру.
— Понятно. А вот по поводу Юрия Павловича не можете припомнить, не было ли у него ссор с кем-то из работников клуба или с посетителями?
Тут я поняла, что пришел мой звездный час, придвинулась ближе к сизоносому и зашептала:
— Он с Ильей поругался, с Дружининым. Думаю, он Юрию Павловичу задолжал, тот с ним очень грубо разговаривал, кричал даже.
— Вы при этом присутствовали?
— Нет, я просто подслушала, когда туалет искала. Я бы на вашем месте хорошенько поинтересовалась, где Илья был в ту ночь, когда в клуб залезли. Мишка считает, тип, который в клуб проник, хорошо знал сторожа, тот ему сам дверь открыл. Это бы тоже не худо проверить.
— Какой Мишка? — насторожился сизоносый. — Ваш муж?
— Я сказала Мишка? Видать, какое-то затмение на меня нашло.
Дядька озадаченно уставился на меня, а я на него. Так мы посидели какое-то время. Он вздохнул, почесал нос, но, слава богу, про Мишку больше не спрашивал.
— А ключи Юрий Павлович кому-нибудь доверял?
— От кабинета?
— И от кабинета, и от ящика своего железного.
— Вот этого я не знаю. Мне он точно их не доверял.
Мы еще немного поболтали, но ничего полезного я для себя из последующего
Откуда-то из бокового коридора выпорхнула Зинка, ухватила меня за локоть и, испуганно озираясь, втянула в маленькую прокуренную комнату с единственным креслом, двумя здоровенными жестяными банками из-под томатной пасты, служившими пепельницей.
— Ну, чего мент выспрашивал?
— С кем Палыч ссорился и кому ключи доверял.
— И меня расспрашивал, такой, блин, зануда. А наши знаешь, что говорят: Палыч сам в клуб влез и Гошку того… — С этими словами Зинка торопливо прикурила сигарету, сунула ее мне в рот и прикурила следующую, глубоко затянулась, а я закашлялась. — Во-во, я тоже подавилась, как в первый раз услышала, — вздохнула она, хватив меня со всей дури ладонью по спине.
— А кто говорит-то? — прохрипела я, с огромным облегчением зашвырнув сигарету в банку.
— Вовка-барабанщик. И многие с ним согласны. На кого-то Палыч наехал, да маху дал, ну и на попятный.
— Чего? — выпучила я глаза, не поняв ни слова.
— Ну, может, они и правы. Мертвым-то его никто не видел, и ключики-то везде его, замки
Никто не взламывал. Гошку жалко, хороший парень, хоть и пьяница, его за пьянку из охранной фирмы турнули, забыла, как называется. Он хвастал, раньше с пушкой ходил и вообще, такая крутая фирма, куда там ментам…
— Да подожди ты с фирмой, — перебила я. — Про Палыча-то что говорят?
— А чего про него говорить? Либо кокнули, либо удрал куда. Ему кто только не должен, а народ разный бывает. Пугнул кого, а его в ответ так испугали, что он ноги в руки и до свиданья, мама.
— Почему же ноги в руки… А вдруг вправду убили?
— Очень может быть. У меня соседу в прошлом году по башке трубой двинули, железной, бутылку не поделили с нашим дворником, а были друзья не разлей вода…. Вот… Чего я сказать хотела?.. Из головы-вылетело, короче, Палыч либо помер, либо нет.
— Я тоже так думаю, — кивнула я, а Зинка невероятно обрадовалась.
— А я что говорю… Ох, с клубом-то что будет? Вышвырнут всех на улицу, как чертей блохастых.
— Почему чертей? — думая о своем, спросила я.
— Ну, собак… какая разница? Тебе хорошо, ты по-французски можешь, а я только ногами Дрыгать, куда меня еще возьмут? Палыч и тот уволить грозился, дашь за титьки подержаться — добреет, но все равно как на вулкане. А теперь что? Кто меня возьмет? Слушай, а у Равиля в «Стриптизе» места есть?