Барышня из будущего
Шрифт:
Гардина распахнулась, а на меня смотрели серьезные, сосредоточенные, серые глаза, обрамленные густыми, но светлыми ресницами, брови мужчина нахмурил к переносице.
– Барышня, вы кто такая и откуда здесь?! – произнес с виду суровый мужчина, но в его голосе чувствовалась доброта.
Глубоко вздохнув, я начала тараторить, бабушка всегда говорила, что вправду верят с большей неохотой, чем в самую плохую ложь, но лично мне врать бесполезно, я не умею! Поэтому решила рассказать правду.
– Я из 21 века историк, решила посмотреть вашу усадьбу и написать статью, услышала музыку,
– Значит ты не барышня?
– Нет
– Крепостная девка?!
– Нет.
– Грамоту знаешь?!
– Да, только она немного отличается от вашей, в нашей букв стало меньше, – начала опять тараторить я, а мужчина с непониманием смотрел, – Но вашу я тоже знаю, французский, английский пишу, разговариваю.
– Хорошо! – произнес мужчина и улыбнулся обнажив свои белые зубы, что меня удивило! Я то думала что в этом возрасте у людей в этом веке не было своих зубов, а если и были, то в жутком состоянии. – Кто твои родители?! – спросил он.
– Родители, – словно эхом произнесла я. Их нет, они умерли, а случилось это год назад, на обледенелой дороге мама не справилась с управлением, и они улетели под колеса фуры, мама умерла сразу, на месте, а папу довезли до реанимации, там кома, четыре месяца надежд и отключение от аппаратов, разрешение подписала бабушка у меня не хватило сил, еще три месяца и я осталась совсем сиротой, у бабушки от всех переживаний не выдержало сердце. – Я сирота, – единственное, что сказала я ему вслух.
– Тем лучше! С сегодняшнего дня ты Серафима Михайловна Кожевина, девятнадцати лет отроду. Завтра приезжает твой будущий муж, на смотрины. От этого зависит все мое дело.
– А что случилось с вашей дочерью?! Я не могу быть ей?! – возмутилось я.
– Она сбежала! – сказал он с возмущением, – Но по великой любви с нашим конюхом. В письме написала, что они поедут Китай, и просят ее простить и понять, не хочет она без любви замуж выходить! – он скорчил гримасу и поднял руки к верху. – Вот скажи мне кака така любовь, она же к жизни не приспособлена, совсем! Продаст он ее в рабство и все тут! Но сама виновата назад не приму! – видно было, что он как отец сильно переживает, но помимо безрассудной дочери у него еще есть семья и обязательства за которые он отвечает.
Да, а теперь значит я должна выходить замуж за ту неразумную Серафиму, и что мне делать, вот скажите?!
– А если, я тоже замуж по любви хочу?! – сказала, я с вызовом совсем из головы выскочило, что в этом веке и выпороть и на кол посадить могли!
– Тоже дурочка, романов начиталась?! Не старый, приближенный императора, высокий, статный, богатый, что еще надо?! Живи в свое удовольствие, да рожай детишек. – с горечью в голосе произнес он.
– А что еще надо?! – эхом за ним повторила я.
– Вот и хорошо, пошли я комнату покажу, и переодеться надо, не понятно, что за тряпки, – сказал он осматривая меня с пренебрежением.
– А вас не смущает, что мне уже двадцать четыре года, а не девятнадцать как вашей дочери?!
– Значит, с сегодняшнего дня, снова девятнадцать, вы милая барышня на больше и не выглядите.
Что правда, то правда, и что теперь? Покорится, выйти замуж? Обрести семью, что меня там держит?! По факту ничего!
Размышляя я шла за мужчиной который вел меня в новую жизнь, мне почему-то, было легко на душе и спокойно, скандал точно устраивать не хотелось. Хотелось, прожить жизнь интересно, а какая разница в каком веке?!
– Михаил Семенович, вас же так зовут? – спросила я когда мы вошли в просторную, светлую комнату.
Он прищурив свои серые глаза посмотрел на меня, – Да, а откуда ты знаешь?
– Я историк, изучала вашу родословную, приехала посмотреть вашу усадьбу оказалась здесь. – словно мантру, я повторила, ему еще раз свою короткую историю. – Какой сейчас год?
– Лето 1802 года от рождества Христово.
– Спасибо. – протараторила я.
– Снимай свои тряпки их нужно сжечь, чтобы никто не видел! – сказал он бесцеремонно.
– А вас не смущает, что прислуга узнает, что я не Серафима и об этом узнает жених.
– Не смущает, слово то какое диковинное! Серафимка, только недавно вернулась из гимназии, не общалась со слугами, и говорила, чтобы духу их не было, когда она заходила в комнату. Поэтому у дворовых не было особо возможности ее рассмотреть, а издалека, даже я не сразу понял, что ты не она! Уж очень вы похожи. У нее была всего одна ее личная служанка, но и та сбежала вместе с ней. Побоялась, что я ее видимо выпорю! Вот так! Ты сейчас посмотри, что там есть у нее в шкафу, что по проще одеть, а я сегодня дворовую девку на время подберу в помощницы, по смышленее!
Распахнув шкаф, начала перебирать платья, – Как же они в этом во всем ходят?! – пробурчала я себе под нос, когда мне не хватило сил, для того чтобы стянуть платье с вешалки. И увидев в углу простое светлое платье, короче чем остальные, и с простыми пуговицами на спине вместо шнуровки, остановила на нем свой выбор. Михаил Семенович, стоял отвернувшись к окну, пока я стягивала с себя кроссовки, носки, джинсы и футболку, телефон из заднего кармана, отключила и спрятала в середину стопки белья, надеюсь без меня здесь никто ковыряться не будет. Натянув на себя платье, и кое-как застегнув его на спине я вышла из-за ширмы.
– Я готова! – произнесла смотря, на Михаила Семеновича.
– Ты очень на нее похожа, но вот без чулков и шляпки, барышням ходить не положено. – я не стала спорить, просто систематически начала открывать, ящики комода в которых могли находиться, как я предполагала, чулки. И не ошиблась! В одном из них, действительно стопками лежали, чулки, выбрав одни я присела на кровать, в нашем времени, тоже были чулки, и да я их носила, но эти были другие по качеству, более плотные и сверху вместо резинки были ленты. Разобравшись с ними я встала, дотянувшись до шляпных коробок, достала одну из них. Открыв в коробке лежал большой круг на вид, больше похожа на торт, – Да! – вслух почти по инерции произнесла я. Михаил Семенович, подскочил ко мне произнеся, – Нет эти были куплены, для приема гостей, где-то еще есть на каждый день. Посмотри, в тех коробках, что в шкафу. – сказал он указывая рукой в сторону, куда мне нужно было идти.