Барышня с дипломом
Шрифт:
– Ты правильно понял, Леший. До сих пор был треп, а будет маленькая работа… Держи!
Жук протянул руку, и на его ладони лежали три темных брусочка, каждый размером с треть спичечного коробка.
– Ну как, Витя, догадался, что это есть такое?
– Догадался… Мой однофамилец, Юлий Ким хорошие песни писал. И у меня тоже куплет родился: «Получил я жучки от Жука и прижучил туда, где братва».
– Не очень складно, но суть ты понял… Эти фиговины на липучках. Одну под стол, где обычно Гурков сидит, а остальные в других местах.
– Где?
– Туда, где его заместители. Один –
– Понял, гражданин начальник… На верную смерть меня толкаете.
– Ну, это если тебя разоблачат… А кто тебя спас от верной смерти семь лет назад? За общак тебя бы меж двух берез разорвали.
– Все помню! Благодарен по гроб жизни…
Они сидели на холме под защитой кустов. Все было тихо, безлюдно. Правая тропинка спускалась с иномарке Кима, а в другую сторону к другой дороге вела другая тропинка. И машина у Жука была другая – Жигуль-раздолбайка.
Они никак не были друзьями или приятелями. Этого не могло быть потому, что этого не могло быть никогда! Мент вору не товарищ… Но расставаться им тоже не хотелось. Их что-то связывало между собой, притягивало… Они оба были романтики, оба верили в доброту и счастье. Только Жук хотел этого для всех, а Ким – для себя.
– Удивляюсь я, Юрий Иванович. Вот вы есть честный милицейский полковник. Но вас выперли, и живете вы на даче – развалюхе… А я бывший вор. И сейчас вращаюсь в бандитский кругах, но я-то живу богато. Могу хоть завтра полететь в Париж и нажраться устриц от пуза.
– Я эту дрянь и задаром есть не буду… Эти французы еще и лягушек едят.
– Я не о том, полковник. Я – о справедливости жизни. Вот дам я вам сейчас десять тысяч баксов. Возьмете?
– Сам знаешь ответ. Я, Ким, твои грязные деньги не возьму.
– Знаю, полковник… Что за страна у нас? Если честный, то бедный. А как богатый – обязательно вор.
– Я думаю, Ким, что это от широты нашей души. Немец, он немножко сворует, а остальное народу оставит. А наши воруют широко, до последнего огурца… Пойми, Ким, твой Гурков в мировом масштабе – сморчок. Но помоги нам его сковырнуть. Очень тебя прошу…
Максим Ежов только на первый взгляд был молодой и зеленый. Репортерская жизнь обучила его конспирации покруче, чем чекистов в их Высших школах.
Он просмотрел бумаги и сразу понял, что говорить о них в своем кабинете не будет… С тех пор, как он стал поддерживать в мэры нормального хозяйственника Заморова, он автоматически превратился во врага Андрея Гуркова. И Максиму стали анонимно намекать, что он идет не тем путем. Неверной дорогой идете, товарищ!
В его квартиру врывались дважды. В последний раз с устройством легкого пожара – прямо на паркете костер из фотографий, рабочих записей и блокнотов… И другие пакости ему делали. Колеса прокалывали. Во время прямого эфира врубали записи ослиного крика… В самом кабинете Ежов трижды выковыривал прослушки: в настольной лампе, в телефоне и в замке старого шкафа.
Три жучка Макс нашел, а сколько еще прячутся по углам.
Ежов говорил, но одновременно руками делал такие загогулины, чтоб Ольга поняла – говорит он совсем не то, что думает, но делать надо так, как он говорит.
– Документы,
– Поехали.
Они быстро спустились по основной лестнице, но не пошли через главной ход, а повернули налево и сразу оказались у двери, ведущей на внутренний дворик студии. Выходя, они слышали, как по холлу стучали кованые ботинки. Пять Ментов в бронежилетах и с автоматами захватили телецентр в рамках акции «Антитеррор».
Им надо было найти здесь симпатичную шахидку с пистолетом ТТ. Фоторобот ментам не был нужен. Адвокатшу на желтой «Оке» все знали в лицо.
Максим усадил Оленьку в свою машину, по боковым улочкам обогнул Правдинский телецентр и направился в сторону реки.
Проезжая, Ольга машинально глянула на то место, где стоял ее железный желтый конь… Конь стоял. Но возле него стояли двое: один в бронежилете и со всеми такими прибамбасами, а другой в мятом пиджачке и с собакой… Овчарка положила на «Оку» обе передние лапы и работала. Вынюхивала, сука!
Максим, очевидно, тоже все это заметил. И грохот спецназовских ботинок по старому кафелю телецентра, и парочку у желтой «Оки», которая явно искала оружие или наркотики… Нет, оружие… Максим вспомнил, что в местном УВД есть специалистка по наркотикам – спаниель Герда. А это был старый Рольф. Он натаскан на оружие, на взрывчатку и на самогон.
Конечно, опытный журналист все заметил. Иначе зачем он спросил Ольгу самым невинным голосом:
– Надеюсь, что в вашей канарейке нет запрещенных предметов?
– Нет.
– А здесь, в вашей сумочке.
– Нет, Максим. Я его оставила… в другом месте.
– Понятно… Приключения начинаются!
Он направил машину не на городской пляж, где полно народа. Он проехал еще километров пять и свернул на лесную дорогу… Потом дорога кончилась и пришлось петлять между деревьями.
Наконец, появилось маленькое озеро. Это было чудо какое-то. Крутые берега были скреплены корнями мощных деревьев. Овальное озеро всего с волейбольную площадку. Чистая манящая вода и крохотный песчаный пляж прямо перед машиной.
– Ну как, Ольга, хотите искупаться.
– Очень хочу! Но так все неожиданно. У меня купальника с собой нет.
– У меня тоже… Не буду хамом! Я понимаю, что на нудистский вариант вы не согласитесь?
– Ни в коем случае!
– Тогда так… Я иду на ту поляну и ложусь на траву лицом вниз. Вы спокойно плаваете, а через десять минут меняемся местами… Пойдет?
– Договорились.
Подойдя к самой кромке воды, Оленька обернулась – в двадцати метрах от нее уткнувшись в траву лежал молодой и вполне симпатичный журналист Максим Ежов… Глядя на него, она сняла рубашку, кроссовки, джинсы. Остались всего две детали одежды, но руки стали совсем непослушными. Понятно, что он не видит, как она это снимает. Но он-то знает, что она здесь, и что именно сейчас она это снимает… Голова пошла кругом. Она сорвала с себя все и бросилась в воду.