Барышня с подвохом или выжить любой ценой
Шрифт:
Олька кивала благодарно и с энтузиазмом ощупывала свой живот, Добрынин и даже у Надежды Константиновны для сравнения, заставляя ту терпеть, хоть и хихикать от щекотки.
Кстати, к началу лета у девочки появился повод потренироваться в лечении живого существа особенно плотно.
Однажды, выбравшись за продуктами на рынок и проходя мимо вольеров с животными, выставленными на продажу, Надежда увидела как хилый, неприятный мужичонка отрывает от кормящей суки щенка и, покрутив в руках, небрежно откидывает его к стене.
— Последыш. Все равно если выживет, то толку
Крупный, хорошо одетый господин с седыми бакенбардами и недовольно оттопыренной губой важно закивал и, подойдя вплотную к вольеру начал рассматривать приплод. Мужичонка-же весело отрывал от титьки матери щенков по одному и, подсовывая под нос, расхваливал будущие бойцовские качества малышей.
Остановившаяся в ступоре Надежда неожиданно для себя всхлипнула и, покосившись на занятых нелегким выбором мужчин, аккуратно обошла тесные вонючие вольеры. Пробраться к нужному месту между клеткой и стеной много времени не заняло, но посмотреть, жив ли щенок, она не успела.
Неожиданно доска от заграждения отъехала в сторону и, маленькая замызганная ручка зашарила по земле.
Надежда неловко остановилась, с удивлением наблюдая, как рука нащупала маленькое тельце и, подхватив под пузико, утащила за забор.
Недолго думая, уже не скрываясь, девушка рванула в сторону и, обойдя деревянное заграждение, помчалась за улепетывающим мелким ребенком лет шести.
Догнала чумазую девочку в рваных мальчишечьих штанах и безразмерной рубашонке она быстро. Та попыталась отбиться и сбежать, но Надежда оказалась проворнее и не выпустила беглянку.
— Я не украла. Дядька Жор его все равно утопит, а мне жалко стало, — всхлипнул ребенок горестно, прижимая к себе безвольное пушистое тельце.
Надежде Константиновне пришлось приложить все усилия, чтобы не заплакать вслед за малышкой. Стало вдруг, жалко не только несчастного щенка, но и девочку, оказавшуюся беспризорной и побирающуюся на рынке. А еще странная жалость накатила по своей прошлой загубленной жизни, да и за ту Надежду, в тело которой она попала, тоже обидно.
В общем, так и получилось, что в маленьком домике на окраине, жильцов прибавилось, а Ольке стало на ком тренировать целительскую магию. Досталось кстати не только щенку, задние лапы которого были повреждены, но и самой Анечке. Как рассказала девочка, не всем торговцам нравилось, что чумазый ребенок просит милостыню у их лотков, а потому тычки, удары и просто злые насмешки доставались ей регулярно.
Целую неделю путем проб и ошибок Олька лечила плохо сросшиеся ребра, синяки и ссадины девочки, а еще задние лапы щенка, но зато спустя месяц болезных стало не узнать. Отъевшаяся Анечка, наконец, перестала выглядеть болезненно худой и забитой, а упитанный щенок уверено встал на толстенькие лапы и весело заливался лаем, мотая неожиданно тяжелой головой.
Петру Васильевичу новые жильцы дома не нравились абсолютно.
— Сколько можно лишние рты на шею вешать? Нам самим бы выжить, а не о чужих душах заботиться. Вам заниматься надо, а не собаку лаской портить, — ворчал он, раздраженно выдавая коряво вырезанные деревянные подобия то ли мечей, то ли слишком короткой шпаги подопечным и заставляя фехтовать их до упада.
Надежда, не державшая в руках никакого оружия кроме метательных ножей в молодости, когда еще жив был отец, злилась неимоверно, но спорить не стала, решив, что реалии нового мира диктуют свои правила, а потому мало ли когда новые навыки пригодятся.
Ее занятия по обнаружению Родовой магии двигались хоть и медленно, но успешно. Надежде даже показалось, что Петр Васильевич выдохнул облегченно, когда оказалось, что источник теневой магии имеется у девушки.
— Значит не зря все, значит Иворова ты всё-таки, — обрадовался мужчина прослезившись и тут же усадил Надежду за медитацию.
Попутно он объяснял, что на тропу уйти можно из любого имеющего тень места, рассказывал, как представлять эту тропу, ведущую туда, куда девушка хочет попасть, а также что место это обязательно должно быть знакомо ей.
— Понимаешь, невозможно прийти в никуда, или где нет тени, — рассказывал он увлеченно, — но зато в любую знакомую, затемненную комнату или другое помещение переместиться труда не составит. Это тебе не портал где пространство сжимать надо. Тенями ты хоть за сто километров за минуту переместиться сможешь, главное тропу настроить, не сходить с нее ни в коем случае. А еще точно место выхода представлять надо.
Пораженная открывшимися перспективами Надежда кивала согласно.
— Надо бы в будущем доме комнату темную оборудовать, чтобы было куда возвращаться, — решила она, улыбаясь довольно.
41. Интерлюдия. Мечты маленького человека
Родовое поместье Воронцовских. Подмосковье.
— Ну, чем порадуешь, Никола? — глава рода Воронцовских, он же Глава Клана состоящего еще из нескольких родов, Василий Агафович, внимательно посмотрел на мнущегося у дверей собеседника и лениво потянулся за бокалом с заморским коньяком.
— Эх, умеют же делать нехристи паршивые, не то, что наши дуболомы — учи их, учи, а, все не то у них получается, — поморщился он, шумно отхлебнув золотистую жидкость, довольно покатал ее во рту и сглотнул, дернув кадыком.
Васильчиков, а это был именно он, в своих неизменных кюлотах и ярко расшитом коротком камзоле, угодливо, заискивающе засмеялся и переступил длинными тощими ногами в вычурных, слишком щедро украшенных камнями, туфлях на толстом каблуке.
— Да, французы всегда знали толк в выпивке, — закивал он согласно, поскольку, во-первых боялся перечить Главе до судорог, а во-вторых, все, что имело иностранное происхождение, манило его как мотылька к лампочке.
Воронцовский, зная о таком нездоровом пристрастии подчиненного, хмыкнул, но разговор продолжить не соизволил.