Басаргин правеж
Шрифт:
— А ты, вижу, столь высоко ныне вознесся, что уже с царскими гонцами письма свои рассылаешь? — уважительно спросил Тимофей, тоже возвращаясь к столу. — Как вестник твой через город наш проскакал, так все старосты и бояре мне аж в пояс кланяться начали.
— Я? — удивился Басарга. — Да я сам в Москву токмо три часа назад на почтовых влетел!
— Вестимо, мудрый человек, тебя позвавший, помыслил и о том, чтобы ты в одиночестве не скучал, — резонно ответил Софоний, безуспешно пытаясь закрутить левый кончик коротко остриженных усов. — А чего это вы поодиночке пьете, побратимы? Коли встретились, братчину
— Братчину, братчину! — обрадовался Илья. — Эх, давненько я чашу нашу за рукояти не держал!
— Да, давно мы чашу нашу побратимскую по кругу не пускали! — согласился Басарга. — Эй, Тришка-Платошка! Глянь, как там с пивом в погребе моем? Коли не хватит, так на торг бежать надобно. Тришка! — Боярин чуть выждал, дожидаясь ответа, спросил: — Други, вы холопа моего не видели?
— Полагаю, спит где-нибудь за печкой, — пожал плечами Софоний. — Вы ведь, как понимаю, на почтовых неслись, двое суток без сна и отдыха? Немудрено, что его сморило, едва в теплый дом попал да каши навернул. Скажи лучше, пока холопы с лошадьми на дворе заняты, что за нужда такая нас всех из домов внезапно выдернула?
— Нужда такая, други, — расстегнув ремень, Басарга повесил подбитый горностаем зипун на крюк у двери, поправил короткий стеганый поддоспешник, снова опоясался. — Нужда такая, что завтра нам на перекладных в Суздаль скакать надлежит. О первых днях пострига великой княгини Соломонии государь желает знать все в подробностях. Как себя вела, не случилась ли тяжелой, и коли случилась, то кем от бремени разрешилась и что с ребенком сталось?
— Во-от, проклятье!!! — поморщился, будто от боли, боярин Зорин, спешно налил себе полный кубок вина и сразу весь осушил крупными глотками.
— Что такое, друже? Зуб прихватило? — забеспокоился боярин Заболоцкий.
— Уж лучше бы зуб! — Софоний налил себе еще. — А вдруг у нее сын родился? Тогда, выходит, у Руси более законный, нежели нышешний, царь имеется. Таковые тайны относятся к числу тех, каковые знать зело опасно. Ибо правители любят избавляться от секретов вместе с головами, в коих они осели.
— Это уже не тайна. — Басарга тоже присел к столу, выпил, придвинул к себе блюдо с жареными пескарями, начал жадно есть. — Юродивый к Иоанну приходил, Никола Псковский. Он государя и предупредил.
— Все едино, братья, советую сегодня же всем кольчуги под одежду надеть и не снимать ни днем ни ночью, — сказал боярин Зорин. — И саблю всегда под рукою держать да о засапожнике позаботиться.
— Эк ты загнул, друже, — рассмеялся Илья. — А коли краля какая ко мне под одеяло заберется? А я в железе!
— Мыслю я, коли и заберется, так с ножом али кистенем. Так что железо токмо на пользу будет.
— Тьфу, тьфу, типун тебе на язык! — замахал на него руками малорослый боярин. — Скажешь тоже… А ты как мыслишь, Басарга? Надобно нам в таком страхе жить али можно и налегке путешествовать?
Но боярин Леонтьев ничего не ответил. Немного перекусив и разомлев в тепле, он уже крепко спал, уронив голову на сложенные перед блюдом с пескарями руки.
— Эй, ты чего? — возмутился боярин Илья. — А братчина?!
— Оставь его, друже, — остановил протянутую было Булданиным руку Тимофей Заболоцкий. — Пусть хоть немного отдохнет. Завтра ведь, как я понял, всем нам
Сверкающий чистой белизной суздальский Покровский монастырь почти не различался на фоне искрящихся под ослепительным солнцем снегов. Светло-зеленые кровли угловых башен, храмов и прочих монастырских построек терялись на фоне яркого неба, и печальный звон созывающих прихожан к вечерне колоколов доносился, казалось, прямо из пустоты. Лишь когда до стен обители оставалось всего лишь полверсты, среди ровной белизны внезапно возник образ Иисуса, взирающего на гостей со стены надвратной церкви, а вслед за тем соткался из ничего и сам храм, и трехсаженные стены по сторонам, и высокие здания с крохотными высокими окнами в окружении овальных кокошников.
Спешившись перед воротами, бояре перекрестились на икону, вошли на двор обители. Опытным взглядом Басарга определил трапезную — самый большой и богатый дом каждого монастыря, — повернул к ней, набросил поводья на брус коновязи, предоставив смотреть за лошадью холопам, первым быстро поднялся по ступеням крыльца, толкнул дверь и в теплых каменных палатах с низкими толстыми сводами кивнул метнувшейся навстречу молодой послушнице в светлой рясе:
— Доброго дня, сестра! Позови ко мне настоятельницу и вели расходные книги приготовить. Сказывай, боярин Леонтьев прискакал, подьячий Монастырского приказа. С дознанием.
— Ой, прости Господи! — испуганно шарахнулась юная служительница Всевышнего. — Сей час матушку Вассу призову! Вы здесь обождите!
Послушница убежала, и Софоний, расстегивая крючки зипуна, тихо поинтересовался:
— Книги-то тебе зачем, друже?
— Книги завсегда проверять надобно, — уверенно ответил Басарга. — С серебра все завсегда начинается, серебром заканчивается. Коли что и было, через серебро и злато завсегда ответы обнаружатся.
— Беременность по книгам расходным искать? — рассмеялся боярин Илья. — Ну ты скажешь, побратим! Нешто детишки по статьям доходов и расходов проходят? Нет, друг мой, на таковые вопросы токмо на дыбе ответ можно получить, с угольями да кнутом из воловьей кожи!
— Сам старух на дыбу вешать будешь и кнутом стегать, — наклонившись, еле слышно шепнул ему на ухо Тимофей Заболоцкий, — али попросишь кого?
Боярин тут же вдруг закашлялся, стянул шапку, с силой потер запястьем нос, неуверенно молвил:
— Так ведь дело-то царское?..
— Коли нужда какая возникнет, так и на дыбе спросим, — уверенно пообещал Басарга. — Но по совести, надеюсь, без того обойдется.
Из темноты коридора появилась пожилая инокиня со сложенными на животе руками, степенно поклонилась:
— Матушка игуменья повелела накормить вас с дороги и горницу достойную для отдыха отвести. Ныне уже поздно, она на службе, а книги расходные под замком. На рассвете настоятельница Васса лично их вам для чтения доставит.
— До рассвета их все наново написать можно! — громко хмыкнул боярин Булданин.
— Игуменья Васса чиста душой и помыслами, даром провидческим обладает, а потому подозревать ее в подделке — грех большой, — однотонно, ни на миг не дрогнув лицом, ответила инокиня. — Через достоинства ее обитель наша от самого государя не раз вклады великие получала. За мной следуйте, бояре…