Башни Анисана
Шрифт:
Первым наступившую тишину нарушил горняк Лойджи. Он тяжело опустил глыбу и, ещё раз окинув Гиеджи и лежащего Гиб Аянфаля немногословным взором, неспешно зашагал обратно в открытые врата полей успокоения. Иглы пылетоков на его голове и теле улеглись, образуя ровный покров и наглядно демонстрируя полное спокойствие. Вслед за ним на поле потянулись и другие искажённые. Многие из них с надеждой оглядывались на мать Шамсэ, прежде чем шагнуть за тёмную завесу. Чёрные стражи не вмешивались ни во что, они только поднимали и заносили за врата тех, кто оказался прежде сражён волновыми ударами.
Глава 27. Последний луч Онсарры
Гиб Аянфаль очнулся. Не открывая глаз, быстро вспомнил последнее,
Он находится в просторной светлой зале, за синими арками серебрятся глубокие чаши пурных купален, и главное – всё заполняют живые волны. Значит, он не в Низу. Гиб Аянфаль, остерегаясь, что исправление уже свершилось, немедленно проверил воспоминания, которым оно могло угрожать. Но память нетронута, а его самосознание не претерпело никаких изменений – он всё так же испытывал возмущение от несправедливости Голоса и не стыдился того, что едва не убежал с Бозирэ. Если бы его действительно исправили, то он определённо воспринимал бы это событие иначе.
Строитель прислушался к волнам. Они были наполнены звучанием Голоса и информацией, только вот он сам ничего не мог уловить. Мыслетоки как будто обтекали его, не становясь доступными. Сей факт не мог не огорчить – это означало, что прощение собора он так и не получил и остаётся только гадать, почему его подняли из Низа прежде срока.
Гиб Аянфаль сел, и тут же что-то больно кольнуло его в левой стороне груди. Удивлённый этим ощущением, он отогнул ворот рубашки и растерялся ещё больше – на белой коже зияла первая энергометка. Открытая для волн пыль пульсировала в ней, пробуждая во всём его существе неизвестные прежде ощущения, делавшие мировосприятие более тонким. Гиб Аянфаль некоторое время молча рассматривал метку, не веря ни своим глазам, ни пурному телу, когда вдруг ощутил чьё-то присутствие совсем рядом – за его спиной возвышалась молчаливая матриарх Иша. Гиб Аянфаль обернулся к ней и, показывая на грудь, спросил:
– Откуда это у меня?
Иша прикоснулась к метке пальцами, унимая вызываемую ей непривычную боль, и ответила:
– Это должно помочь в дальнейшем. Вы готовы к принятию, потому я и открыла её, не дожидаясь, когда это произойдёт само.
Матриарх потрогала его лоб, проверяя физическое состояние.
– Почему я здесь? Вы будете заниматься моим исправлением? – спросил Гиб Аянфаль, когда она убрала руку.
– Нет, – ответила Иша, – вас ждёт иное. Провидение, прежде беседовавшее с вами, на сей раз известило о грядущем событии всех, кто должен был его услышать изначально. Потому патрициями было принято решение отпустить вас из Низа. Не все, конечно, согласились с этим.
– Кто-то исчезнет? – с волнением спросил Гиб Аянфаль, но Иша не успела ему ответить. В залу вошла младшая белая сестра. Она совершила приветственный поклон, складывая на груди руки, и произнесла:
– Мать Иша! Там глава воинов. Он хочет войти сюда.
Иша смерила её внимательным взором, после чего ответила:
– Что ж, впустите. Гиб Аянфаль, мастер Караган очень уж желает побеседовать с вами.
Строитель испытал при этом известии весьма ощутимый укол неудобства – до главы чёрных стражей, несомненно, дошли вести о том, что он устроил на полях. Мать Иша, уловив тревогу, коснулась его затылка, замедляя бег пыли.
– Всё в порядке, Гиб Аянфаль, – проговорила она, – Вас принесли сюда сразу же после того, как ваша сестра лишила вас активного сознания. Она должна была сообщить ту весть, которую сказала я. Но, как говорят волны, всё пошло не совсем так, как планировалось.
В это время в зал вошёл в сопровождении всё той же белой сестры мастер Караган. Гиб Аянфаль невольно ощутил трепет, увидев его гораздо ближе, чем на соборе. К тому же глава воинов взглянул на него с ещё большими неприязнью и недовольством чем прежде. Теперь Гиб Аянфаль был в его глазах уже законченным нарушителем закона. Он даже не ответил на неловкий вежливый поклон строителя и, не сводя с него глаз, холодно произнёс:
– Радуйтесь своей удачной судьбе, Гиб Аянфаль. Будь моя воля выше воли собора, и вы сейчас отправились бы за вторые врата, где бы за вас взялись кто полагается.
– Не думаю, что тот беспорядок в Низу тянет на такую степень исправления, – вступилась за строителя матриарх Иша.
– Не смягчайте мои слова, почтенная мать, – возразил ей мастер Караган, – беспорядок на поле и то, что нескольким асайям удалось выскочить за первые врата – мелочь. Такое случается – то кто-то норовит проскочить мимо вступающей на поле нэны, то из-за собственного буйства мешает другим, поднимая бессмысленные восстания, которые заканчиваются там же, где и начались. Я не обращаю на это внимания, отдавая сии дела младшим воинам. Но я не могу пройти мимо того, что Гиб Аянфаль помог сбежать Бамму!
– Бамму сбежала?! – воскликнул изумлённый Гиб Аянфаль, – но мы даже и не звали её с собой! Я не видел её ни около врат, ни за ними!
– А как же техник волн? Этот Бозирэ! Ах да, наверняка он уже успел стать для вас другом. Он-то и помог Бамму. Я ещё раньше подозревал, что он специально напрашивается в Низ своими показными выходками. Такие техники всегда служат всем и никому. Наверняка он и вас звал с собой. Прямиком к ловицам. А вы и согласились, чистейший наш?
Гиб Аянфаль потупил взор, обескураженный в общем-то верными догадками мастера Карагана. Он не хотел пересказывать то, что действительно побудило его согласиться на побег к другому сверхсуществу, и мастер стражей понял его молчание по-своему.
– Так я и знал, – с негодующим возмущением произнёс он, – поэтому то, что вас ждёт и чего все боятся, – ваша удача. В противном случае за вас взялся бы я.
– Довольно, Караган, – остановила его Иша, – в этих залах не должны звучать угрозы! Мы требуем мирных намерений абсолютно от всех, кто сюда заходит. К тому же сам Голос велел вам доставить Гиб Аянфаля на площадь, а не допрашивать его. То, что его ждёт, с лихвой искупляет возможную вину!
– Побег Бамму – совсем не безобидный случай, как вы, видимо, полагаете, – упрямо стоял на своём мастер чёрных стражей, – вы же сами должны знать, кем он является для Сиэля и его общины! И, кроме того, мать Иша, у меня есть немалые основания считать, что сейчас он может находиться где-то поблизости, даже возможно на территории этого Белого Оплота. До меня доходили слухи, что среди вас Бамму по-прежнему считается матроной несмотря на то, что собор признал его глубоко искажённым. Конечно, теперь есть подозрения, что это был искусно сплетённый волновой обман, но это сейчас не важно. Важно то, что любая община белых матерей может в данный момент дать ему покров. В том числе и во храмах. Это совершенно недопустимо! Вы, как глава храмов Онсарры, непременно должны этому воспрепятствовать и помочь нам вернуть Бамму в Низ!
Лицо Иши прежде исполненное величественным спокойствием, наполнил холодный контролируемый гнев, способный осадить кого угодно.
– Вы вмешиваетесь в то, во что не должно, Караган! – проговорила она, – Вы сам никогда не будете допущены ни в один из храмов, и потому я удивляюсь, как вы вообще можете позволять себе диктовать мне подобные условия!
– Прежде я бы никогда не дошёл до этого, – учтиво согласился мастер стражей, – но сейчас условия исключительны, поскольку побег Бамму сопровождало просто возмутительное насилие! Он позволил себе напасть на нэну Унику и чёрного стража, помогавшего ей, лишив их обоих активного сознания. Кроме того, у нэны забрали её одежды! Её сёстры и она сама в гневе! Вы должны понимать, что я не могу этого так оставить.